Табу на месячные для книжных героинь

На одном фемском сайте прочитал, что современная young adult литература табуирует один процесс из женской физиологии

Быть главной героиней в этих книжках означает расти, справляться с трудностями, побеждать врагов, часто — драться, влюбляться, спасать друзей из запутанных ситуаций и получать опыт первого секса. Если не секса, то как минимум поцелуя. Иногда у девушек есть волшебные помощники: драконы, говорящие коты, фейри. С героинями происходят разные превращения и изменения, их травят одноклассники, не понимают в семье, они стремятся быть успешными и популярными. У совсем юных девушек в таких книгах растет грудь и появляются прыщи.
Но угадайте, как часто у этих героинь идут месячные? Правильно — почти никогда.
И нет, это не аменорея. Это отсутствие привычки говорить о такой «неловкой» теме.

Правда, ниже в той статье приведены примеры из современных книг, где как раз описывается менструация героинь. Но и они колумнистку почему-то не удовлетворяют.

Я никогда не шёл на поводу «повесточки» (в отличие от некоторых «патриотов», которые в погоне за переводибельностью набивали свои книги очаровательными геями, а теперь рыдают, что российские издательства из страха перед стукачами и шваброй товарища майора отказывают им в переиздании). И одобрение «фемобкома» мне безразлично. И существуют, скажем так, некомфортные физиологические процессы, о которых говорят неохотно — вот только для писателя не должно быть «запретных» тем и ситуаций.

Потому что мы описываем действительность — даже на 146% фантастическую — а не ведём салонную беседу за чашечкой чая с печеньицем.

Поэтому сакральное кровотечение упоминается в «Найдёне Чужестранке»:

Карина вспомнила, как, осознав, что застряла тут надолго — если не навсегда — с ужасом ждала прихода первых «красных дней». Ей пришлось растоптать девичий стыд и напрячь невеликие по первости знания языка, чтобы растолковать бабе Зоре свои проблемы. Та снисходительно улыбнулась, сказала что-то непонятное, но с тем смыслом — нашла, мол, девка, из-за чего страдать! — и вручила ей большой обрывок стираной тряпицы и щипаные обрывки ниток; Карина вспомнила, что в старину это называлось «корпия». И, когда женское естество проявило себя самым неудобным для носительницы образом, Карина с горем пополам (и с изрядной долей матерщины, что уж тут скрывать) устроила себе эрзац-тампон. Она не раз помянула неласковым словом «долбаное средневековье» и сочинителей фэнтези, которые находят в нём что-то привлекательное, но, в общем, первый кровоточивый период на новом месте удалось пройти без больших потерь. Пришлось лишний раз постирать рубаху и простынь, но это, на фоне ожидаемой катастрофы, были мелочи.

Колонизаторы Троелуния тоже сталкиваются с этой проблемой:

…я проснулся от ругани Элис.

— What’s the problem, sweety? (Какие проблемы, милая?)— спросил я.

Элис положила руки на край моей койки. Вид у неё был недовольный.

— Did you read Stephen King’s «Carrie»? (Ты читал «Кэрри» Стивена Кинга?) — спросила она.

— Yeah… (Ну…)

— So, now I feel like Carrie. (Вот, я чувствую себя как Кэрри)

— Have you got telekinesis? (Ты овладела телекинезом?)

Элис фыркнула.

— My cunt is full of blood, stupid asshole! (Моя манда полна крови, мудак!)

Элис потом со смехом рассказывала, что, услышав её признание, в первый момент я побелел от ужаса сквозь тропический загар. А всё потому, что за время жизни в Троелунии забыл о таком явлении, как менструация. Аборигенки, чей способ размножения мог вызвать у неподготовленного человека хтонический ужас (у меня, например, вызвал), про «красные дни» не слыхали, а у Элис это были первые месячные за время нашего недолгого знакомства.

Я не пишу боллитру, поэтому не предаюсь сладострастным ковыряниям в физиологии. Но табу цивилизованным людям не подобает. Оставим эту примитивную форму религиозности людоедам южных островов.