Всех с Яблочным Спасом! ...картинки и немного о полной несовместимости спорта и людей искусства

Дорогие мои друзья, собратья и сосестры по перу, любимые читатели, все православные и сочувствующие, сердечно поздравляю вас с Яблочным Спасом и Преображенем Господним!!!

...а рассказать я вам сегодня хочу про... 🥎

О полной несовместимости спорта и людей искусства: https://author.today/reader/39842/369045   

«Егор Николаич стоял посреди спортзала, широко, по-хозяйски расставив ноги и выкатив на всеобщее обозрение не совсем спортивное пузцо. Свисток словно прирос ко рту и торчал бледным клювом, делая своего обладателя похожим на сытого, прожившего весьма невоздержанную жизнь пингвина. Однако повидавший виды обитатель южных широт ещё не разучился удивляться. Он с нескрываемым любопытством наблюдал за вереницей диковинных существ, идущих в затылок друг другу на полусогнутых ногах. 

Наконец заслуженный мучитель физкультуры нехотя слабенько свистнул, как бы давая понять, что столь бесперспективным неумехам и такой недоделанной трели более чем достаточно. С неохотой избавившись от свистка, тренер стал тоскливо разглядывать его загадочное пластмассовое нутро, изредка комментируя движение каравана разнокалиберных «гусят», называемое громким словом «разминка»: 

– Гуськом. Гуськом. Ррраз-два-три-четыре. Ррраз-два-три-четыре. Плохо, Цесарский, поучись у Перепёлкина! Девочки, не филоним! Тааак… встали, пошли быстрым шагом. Армен, ещё раз протянешь руки к Стефановской – будешь до конца второй пары отжиматься. 

После десяти кругов бега по спортивному залу Николаич сжалился над горсткой убогих (как ещё можно характеризовать взрослых мужиков, целыми днями рисующих чайники?!) и разрешил произвольно поиграть в баскетбол. Произвольно, по мнению Николаича, означало – без присутствия опытного наставника, которому просто необходимо было поправить здоровье бутылочкой «Балтики». 

Не успела ещё как следует за физруком закрыться дверь, как на группу, которая только что казалась на грани обморочного истощения от зверской пробежки, нахлынула волна бешеной энергии. 

Перепёлкин с ходу прыгнул на турник, как примат на лианы. Попав в привычную для себя среду обитания, он повис, раскачиваясь вниз головой, зацепившись за перекладину лишь одной ногой. Однако, увидев жестокие игрища Цесарского и Арменчика, с готовностью присоединился к ним. Озорники соблазнили местного Гаргантюа – Жорика Поленова изобразить жертву спортивного вандализма, привязав его мощные, как лопаты руки, к шведской стенке скакалками. 

Гигантское «распятие» с размахом крыльев в три метра зловеще нависло над отважными лилипутами, победившими Гулливера. Проказники плясали, как разгорячённые близкой добычей охотники перед Кинг-Конгом, имитируя ритуальную охоту диких племён. Они продолжали бы глумиться над великаном до прихода учителя, но строгий самый старый староста – Дед решил остановить беззаконие и, разогнав шелупонь, долго с сетованиями на жизнь развязывал узлы скакалок. 

Шмындрик, чувствуя, что после «короля джунглей» следующий на очереди в качестве развлечения именно он, предусмотрительно забрался по канату под самый потолок, но это не спасло несчастного. Пользуясь беспомощным положением товарища, Цесарский принялся изображать брутального боцмана пиратского судна, бьющего в рынду: 

– Свистать всех наверх, якорь тебе в задницу! Йо-хо-хо и бутылка рома!!! – В качестве верёвки колокола, в который яростно бил морской волк, конечно, служил канат с уцепившимся в него смертной хваткой бледным Шмындриком. Если бы не балетное прошлое, он бы давно свалился на голову обидчику. 

Но тут за своего любимца вступились девушки, которые после непродолжительного качания пресса возлегли на маты. Цесарский был пристыжен, а прекрасные одалиски завели разговор, ну, естественно, о любви. Поодаль, пользуясь удачным случаем, пристроился с углём и блокнотом зомбированный на работу Робик, осатанело делая зарисовки с бесплатных натурщиц. 

Восхищённо глядя на роскошно разложенные молодые женские фигуры, Дед с досадой изрёк: 

– Эх, где мои семнадцать лет… 

– Диду, не жалей о прошлом, оно же тебя не пожалело, – тут же отреагировал злобный Цес. 

Ещё не отойдя от морской болезни, Шмындрик направился в своё привычное местообиталище – поближе к девушкам. 

– Идет Шмындрок, качаетцо, 

Вздыхает на ходу. 

Ты чо, Шмындро, качаешьсо? 

С корабеля иду… – прокомментировал состояние бывшего артиста балета Перепёлкин. Прохрипев сей новый забойный текст, рокер надолго ушёл в аккомпанемент своим мыслям, цокая языком и выбивая ладонями ритм на коленях. 

А Зденка и Цесарский затеяли извечный «прогонятельный» диалог: 

– Дэушка, а я вчера заходил в магазин «Всё для футбола». Купил там пиво, сигареты и телевизор. Приходите ко мне, будем вместе спортом заниматься. 

– Ага, щщас! Дайте кто-нить этому негру мячик, чтоб он от девушки отстал! 

– Кто с мячом к нам придёт, тот в орало и получит! Эх, девчонки, зря вы от физ-ры отлыниваете – тут ведь через козлов учат перепрыгивать! 

– Тебе-то, Цесарский, зарядка точно не повредит! 

– Зарядкой занимается только мой телефон! 

– Тогда хоть курить бросай, доходяга! 

– Угу, я недавно прочитал книгу о вреде курения и твёрдо решил бросить… читать! 

– Ну, иди уже, нам тут посекретничать надо. 

– Охотно верю! Девушки очень умеют хранить секреты – группами… человек по сорок! (Поёт) Как много девушек хорошииих… но чё-та тянет на плохих… 

– Срыгни за борт, Цес!!! 

– Чё? Поди, про любовь секретничаете? Типа, ах, прекрасный принц на белом коне… да где ж ты, тварь? 

– Хмм… 

– А ты, Здена, веришь в любовь с первого взгляда? Или мне подмигнуть тебе ещё раз? 

– Это ты что, так подмигивал, что ли? А я думала, у тебя нервный тик! 

– Глянь суды, вишь эту честную руку, – Цесарский грациозно взметнул перед девушками ладонь, как испанский кабальеро, – она пока не обезображена обручальным кольцом и у вас ещё есть шанс на счастье! Ищу ту, которая способна разделить все тяготы и невзгоды – тяготы и невзгоды гарантирую! 

– Слышь, замучил! Щас Деда позовём! 

– Ой-ё-ёй, боюсь-боюсь, ещё прабабушку свою позови! Ладно, детка, папа сёдня добрый… обращайсь, еслиф чо… 

Цесарский наконец покинул «женскую половину», но не потому что ему надоело препираться со Зденкой, этому он с радостью посвятил бы всё своё свободное время, а просто заприметил новую мишень для шуток. 

В спортивном зале был единственный человек, который на уроках физкультуры занимался (кто бы мог подумать!) именно ей – физкультурой. Упорно и чрезвычайно серьёзно Хромцов подкидывал гири, не обращая внимания на всеобщее разгильдяйство. Он с удовольствием поиграл бы в баскетбол, как приказал Николаич, но, к сожалению, это командная игра, а в одиночестве он уже вдоволь накидал мячей в кольцо. 

Худой, долговязый Цесарский решил составить Хромцову пару, как в старинном номере цирковых силачей. Для придания колорита эпохи комик вытянул свою полосатую футболку, зажав между ног – под вид купальника. Напевая бравурный цирковой марш: «Тутту-туру турудутту-туру…» – и растопырив тощие, как палки, руки без признаков мышц, перекатываясь с ноги на ногу, иссохший от никотина и желчи «тяжелоатлет» бесстрашно пошёл на гири большего размера, чем кидал спортсмен. 

После долгих конвульсий одну гирю ему, к чести сказать, всё же удалось оторвать от пола. Но затем словно окосевший от неподъёмного веса новоявленный Жаботинский стал ходить боком и всё в сторону Деда, вынужденного благоразумно ретироваться от непредсказуемого полудурка. 

Желаемого эффекта артист достиг, девушки от души похохотали, некоторые даже аплодировали, но всё же быстро вернулись к прерванной теме...» — фрагмент главы «Только что из дурдома» второй части мистической серии «Шизариум»