Вежливость - как искусство говорить полуправду

Обстановка в доме была душная. Снисхождение и понимание Пушкин находил только у бабушки и няни; пренебрежение со стороны родителей не могло не отразиться на его характере. Можно представить, как замыкался в себе ребенок, нервный и впечатлительный, когда мать выставляла его на посмешище, касалось ли то вечно теряемых платков или стихов, которые мальчик начал писать еще в отчем доме. Показательна история, когда гувернер Русло высмеял питомца за первые опыты в стихосложении:

«Русло довел Пушкина до слез, осмеяв безжалостно всякое слово этого четырехстишия, и, имея сам претензию писать стихи не хуже Корнеля и Расина, рассудил, мало того, пожаловаться еще неумолимой Надежде Осиповне, обвиняя ребенка в лености и праздности. Разумеется, в глазах Надежды Осиповны дитя оказалось виноватым, а самодур правым, и она наказала сына, а самодуру за педагогический талант прибавила жалования. Оскорбленный ребенок разорвал и бросил в печку стихи свои».

Он смотрел на огонь взглядом недетским, каменным, огонь расплывался, он удерживал слезы тем волевым движением, которое приучает терпеть и в одночасье делает ребенка взрослее.

Педагога он возненавидел неистово, с недетской силой, и после всю жизнь стеснялся своего увлечения, своего таланта, вдохновения, которое называл «этакой дрянью». Будучи уже известным поэтом, надеждой России, первым учеником Жуковского, «превзошедшим учителя», он тушевался и прятал стихи, если друзья имели неосторожность посмеяться над его строчками. Страстное желание в Лицее демонстрировать ловкость: «все научное он считал ни во что и как будто желал доказать, что мастер бегать, прыгать через стулья, бросать мячик и пр., …бывали столкновения очень неловкие…» - можно объяснить насмешками окружающих над его неуклюжестью. В выпускном свидетельстве, кстати, его успехи в фехтовании отмечались как превосходные.

Он учился скрывать свои чувства; дети, чужие в семье родной, дабы избежать упреков и насмешек, надевают маску  enfant terrible либо изо всех сил пытаются угодить. Часто это становится пожизненной маской. Он терпеть не мог, когда лезли в душу, тяжелая стеснительность придавливала его, он грубил, иронизировал, заметал следы, и только в стихах открывался и становился Пушкиным. Остро ощущая свою впечатлительность, свою особость, инаковость, он стремился слиться с толпой, чтобы быть, как все, и разочаровывал окружающих своей приземленностью. Пушкин всю жизнь тяготился, что не соответствует чужим ожиданиям. Как-то Мицкевич нашел его, распаленного азартом, за карточной игрой; оба были смущены, Мицкевич - неподобающим поведением поэта, русский поэт – его смущением.

«Пушкин с самого начала был раздражительнее многих и поэтому не возбуждал общей симпатии: это был удел эксцентрического существа среди людей, - вспоминал друг Пущин. - В нем была смесь излишней смелости с застенчивостью, и то, и другое невпопад, что тем самым ему вредило. Бывало, вместе промахнемся, сам вывернешься, а он никак не сумеет этого уладить. Главное, ему недоставало того, что называется тактом, это – капитал, необходимый в товарищеском быту, где мудрено, почти невозможно, при совершенно бесцеремонном обращении, уберечься от некоторых неприятных столкновений вседневной жизни… Чтобы полюбить его настоящим образом, нужно было взглянуть на него с тем полным благорасположением, которое знает и видит все неровности характера и другие недостатки, мирится с ними и кончает тем, что полюбит даже и их в друге-товарище».

Гневливость как привычка обороняться

Порывистый, бесхитростный, он не сразу научился искусству вежливости, которое, по сути, представляет из себя искусство говорить полуправду. Что у среднего человека на уме, то у гения на языке. Хамство не равно гениальности, но в каждом гении живет и шут, и простодушный ребенок, который может брякнуть то, о чем следует тактично ли, дальновидно ли, но промолчать. Или по крайней мере, завуалировать: не «брюхатая», а в «положении», не «у..б», а «провел восхитительную ночь» и т.д. И как простодушно, по-детски он краснел даже в зрелые годы, когда, например, его малолетняя дочь косилась на кавалер-девицу Дурову, чуя подвох. В ответ на папенькины льстивые речи: «Ну а этого гостя… любишь? хочешь за него замуж?», - детка сказала решительное «неть», после чего воцарилось молчание. «Но Александр Сергеевич!.. отчего он покраснел?.. – писала Надежда Дурова, - или это уже верх его деликатности, что даже и в шутку, даже от ребенка не хотел бы он, чтоб я слышала что-нибудь не так вежливое?»

Остро реагируя на пустяки, которые человек, не столь впечатлительный, пропустил бы мимо, он всю жизнь преувеличивал, эпатировал и провоцировал, и всю жизнь скрывал душевные муки за «мантией цинизма». С маху втюримшись в хорошенькую родственницу нового директора лицея Е. А. Энгельгарда, он пренаивно строчил послания, за что получил взбучку от прелестной вдовы и ее покровителя, после чего напрочь отказался бывать в директорском доме. Как хороший педагог, Егор Антонович попытался наладить отношения с подростком. Искренне тронутый, Пушкин кинулся ему на шею со всем африканским пылом. Растроганные, они рыдали оба… после чего мальчик, едва просохли слезы, нарисовал на доброго хирона карикатуру. Со своей способностью молниеносно улавливать как смешное, так и излишний пафос, он не смог удержаться…

Оскорбленный директор в отместку выдал такую характеристику выпускнику Пушкину:

«Его сердце холодно и пусто: в нем нет ни любви, ни религии; может быть, оно так пусто, как никогда еще не бывало юношеское сердце», - и пр.

Нет, педагогом Егор Антонович был все же неважным.

Стыдясь, Пушкин скрыл причину конфликта даже от лучшего друга Пущина. Эта черта – мстить пером, мгновенно пригвоздив обидчика к листу бумаги, осталась у него пожизненно и принесла впоследствии не одну неприятность.

Годы в Лицее стали большой удачей для поэта; без сожаления расставшись с родным домом в одиннадцать лет,  дом он обрел в Лицее и там же научился коммуникабельности. Взрослый Пушкин - вроде не имевший такта в подростковом возрасте – нашел семью в друзьях - у него их было множество.

Как складывались отношения взрослого Пушкина с семьей -   author.today/reader/400996