Как происходят революции в России

Многого, многого ждали они от своего императора. Государь стал для них символом вольности; по словам Сергея Волконского: 

«Слова его о намерении распространить и в России вводимый им конституционный порядок управления сильное произвели впечатление в моем сердце…»

Польский сейм в марте 1818 года, проекты конституционного переустройства России в 1820 году - Александр I рассматривал введение в стране ограниченной конституции, согласно которой император провозглашался главой исполнительной власти, а законодательная власть передавалась общероссийскому сейму. Но как впоследствии его брата напугал домашний бунт, так его самого насторожили события в Испании и Италии в том же 1820 году. И он заколебался, отмечая, по своему обыкновению, уклончиво:

«Я люблю конституционные учреждения и думаю, что каждый добропорядочный гражданин должен любить их, но могут ли они быть утверждены во всех странах без исключения? Не все народы готовы в одинаковой степени для их принятия».

В его отношении к «буйным» главенствовала двойственность, как, впрочем, во всем его царствовании, он понимал, что перемены нужны, начинал – и сворачивал, заключал союзы – и разрывал их, давал конституцию Польше и вводил военные поселения. Сперанский и Аракчеев - заигрывал с реформаторами, а потом отступал к реакционерам.

Революции в России всходят на благодатной почве: во времена нерешительных царей. Властитель слабый и лукавый, Александр взошел на престол на крови своего отца – и не покарал убийц, знал о существовании тайных обществ – но не представлял, что с этим можно поделать. Окровавленный призрак Павла, как дух отца Гамлета, парализовал этого странного государя, такого же странного, как юные генералы, которые вместе с русским народом сделали его самым могущественным монархом Европы, обыграв одного из хитрейших воителей в мировой истории. Елизавета Алексеевна, вдова Александра, признавалась, что «государя мучило более всего то, что он принужден будет наказывать тех людей, мысли и стремления которых он совершенно разделял в своей молодости».

Впоследствии Пушкин говорил, что о заговоре кричали на всех площадях; тот же Волконский до конца жизни оставался в убеждении, что странное бездействие Александра было вызвано тем, что он не хотел преследовать «вольнодумцев». На армейском смотре в 1823 году император сказал «мсье Сержу»:

«Я очень доволен вашей бригадой; Азовский полк — из лучших полков моей армии, Днепровский немного отстал, но видны и в нем следы ваших трудов. И, по-моему, - грустно продолжал он, - гораздо для вас выгоднее будет продолжать оные, а не заниматься управлением моей Империи, в чем вы, извините меня, и толку не имеете».

Но говорить о выгоде с этим человеком, которого брат Александра, самодержец Николай на допросе назовет тупым дураком и с презрением спросит, как мог он, генерал, подчиниться полковнику (Пестелю), было бессмысленно. Этот не от мира сего потомок Рюриковичей запрещал называть себя «сиятельством» и мог, например, уступить свою комнату младшему чину; ему и в беседке у реки было комфортно…

Впоследствии Волконский писал, что для дела декабристов счастьем оказались те жесточайшие репрессии, что обрушил на революционеров молодой перепуганный царь. Император Александр, по его мнению, придушил бы заговорщиков кулуарно. Общий ужас и общее сочувствие сделали декабристов героями:

«Я убежден, что император не дал бы такой гласности, такого развития следствию о тайном обществе. Спасено бы было несколько двигателей, которые, быть может, сгнили бы заживо в Шлиссельбурге, но он почел бы позором для себя выказать, что была попытка против его власти. Гласность, приданная нашему делу и намерениям, возвеличила нас перед современниками и потомством».

Разочарованные, преданные, они решили обойтись своими силами, ибо дальше так жить было нельзя.

Обошлись ли? - author.today/reader/478594/4480192