Книга поставила рекорд

Нет, не по количеству просмотров или лайков, и даже добавления в библиотеку – мимо. Книга поставила рекорд по количеству реальных исторических личностей, действующих на ее страницах. И раньше залетали в мои вымышленные истории реальные персонажи, но не такой толпой. Обживался в новых княжеских хоромах молодой Всеволод, пока бездетный, и никто тогда и не думал, что у него прозвище будет – Большое Гнездо («Под Золотыми воротами»), подбивал на войну с братьями его старшего сына Константина изворотливый Мстислав Удатный («Колдовской пояс Всеслава»), возводил свой чудный узорочьем собор другой сын Всеволода Святослав («Чудно узорочье твое»), вершил свое темное дело Каин XIII века Глеб Рязанский («У Червленого яра»), ссорились в чистом поле, идти ли к хану на поклон, курские князья («Там, за Вороножскими лесами»), летел с высоких лесов во время обмера деревянной церкви Петр Барановский. Список можно продолжать (даже один из виновников гибели Гумилева работник ОГПУ Агранов в одной из сцен где-то фигурировал). Все так, и все же выдуманных персонажей всегда было на порядок больше, реальные выступали скорее фоном для выдуманных героев.

А вот в истории «Милостивый сиверко» количество реальных лиц зашкаливает: игумен Матфей, осадный голова Вандобольский, затворник Галактион, купец Щелкунов, его двоюродные братья, оба Песоцких, воеводы Никита и Григорий Пушкины, пан Адам Горский, летописец Рожнятовский и прочие - прочие. Имена вылавливались автором из источников, а некоторые личности прямо сами просились в книгу. От кого-то осталось только имя – Семейка Дедков, Афонька Козляинов, и я выдумала для них биографии, а о ком-то довольно много рассказано в документах тех лет. Сам Буслав Козляинов – реальный человек, ясное дело, что жена вряд ли у него была из смоленских краев, да и возрастом он был старше моего персонажа, и не вполне ясно кем ему приходился Офонка Козляинов, род Козляиновых довольно большой, они вообще могли быть дальними родственниками. Набрела я на него, когда прочла в источниках, что именно Буслав сопровождал литовских людей от монастыря по Шехони в 1608 году. За это и зацепилась. Оленьки не было, а вот семейство, по легенде продавшее ее Криштопу, существовало, я лишь слегка изменила фамилию, именно из этого рода был предатель, сдавший Сигизмунду Смоленск. 

И вот когда работаешь с реальными людьми, пусть и давно почившими, всегда встает вопрос этики. Можно ли в пылу разыгравшейся фантазии из неизвестного персонажа, от которого, положим, осталось только имя, вывести злодея? На мой взгляд – нет, нельзя. Есть у меня ощущение связи поколений, что мы все стоим в единой цепочке мелкими звеньями. Когда собирала материал, попалась мне книга одного автора о вологодском разорении. Там он Нечая Щелкунова делает предателем, который ночью открывает врагам ворота. При всей неоднозначности личности Щелкунова и его конфликте со старцем Галактионом, вывести из него предателя – значит сильно погрешить против исторической правды. Не мог этот человек, тесно связанный с городом, участвовавший в сборе средств для борьбы с тушинцами (чей двор и церковь, созданную на его средства, сожгут дотла во время погрома) быть предателем. Мне хотелось показать его более сложным человеком, со своей, пусть и ограниченной бытовыми рамками правдой. А вот Песоцкому от меня досталось, он враг, который пришел грабить и убивать, поэтому тут я размахнулась с черной краской. И все равно внутренний цензор одернул меня, когда хотела прописать сцену, где он душит Оленьку. В первоначальном варианте Криштоп, увидев, что его догоняют, решил – так не доставайся же ты никому, и убивает свою «игрушку», потом я сцену переписала, и мне кажется, стало правдоподобнее. 

Изменила я и возраст Лаврика. Скорее всего он был уже солидным дядькой, в отписке Вандобольского в плен захватили Лаврикову жену и «детину пахолка», то есть взрослого сына уже солдата. Я детину превратила в юнца-телохранителя. Мне нужен был молодой персонаж, чтобы противопоставлять его Афоне и вплести пару сюжетных линий. 

Старца Евстафия сделала келарем, потому что не нашла в источниках, кто был келарем монастыря в эти годы. Но Евстафий Григорьев существовал и с Феодосием Борковым нанимал людей на строительство крепостной стены.

Повиниться я могу лишь перед Фтором Осеевым, выведя его малость жадноватым и ворчливым, но все равно получился герой, крепость оборонял плечом к плечу с остальными защитниками. 

Книга подходит к концу, в следующей главе вернемся в наше время. Как всегда, преследует ощущение, что (при всех усилиях) написала фигню, ну это у меня постоянно приходящее чувство в конце любой истории. Спасибо всем, кто следил за героями, писал комментарии и терпел медленную выкладку. 

Книга тут: https://author.today/work/450889