Лес ждёт

— ...Миш, точно всё нормально? Мы можем попросить кого-то из родственников... — женский голос из телефона задавал этот вопрос уже не в первый раз за этот разговор.

— Всё хорошо, тёть Лен, я посижу с Артёмкой, — зажав телефон между плечом и ухом, Михаил собирал в небольшую спортивную сумку одежду и вещи.

Собственная квартира в последние недели казалась ему непривычно пустой, и это ощущение с каждым днём становилось тягостнее. Он так и не решил, считать ли подаренное обстоятельствами уединение передышкой от городской суеты или же наказанием. Его дяде потребовалось лечение в крутой московской клинике.

За всю свою жизнь он успел привыкнуть к бетонным джунглям. То ли от однообразия, то ли от смутного, тягучего чувства вины, которое через сны и случайные ассоциации подтачивало разум, Миша жаждал перемен. Когда-то давно он потратил бы накопленные деньги на новую машину или, если дела шли особенно удачно, на квартиру и думал, что был бы счастлив. Совсем недавно он поступил именно так, но в его жизни это не принесло никаких ощутимых изменений.

"Это судьба", — во время этого самого разговора думал Миша.

— Он сам всё знает, если что. Второй ингалятор в шкафчике в ванной, не забудь.

— Я помню, — доброжелательно отозвался Миша.

— Ещё раз извини, что так вышло. Петька всё ещё у нас, я могу попросить его остаться на подольше.

— Не надо, — Миша отмахнулся рукой по привычке, — я всё равно Артёмку давно не видел, соскучился.

— Ладно. Спасибо. Если что, звони в любое время. Я всё равно почти не сплю.

— Хорошо, тёть Лен. Вечером позвоню.

Он взял телефон в руку и прервал звонок, затем убрал его в карман и, подняв сумку со стола, вышел из квартиры, не забыв запереть её. Купленное на первые серьёзные заработанные деньги жилище, дававшее ощущение крепостных стен, оставалось позади.

Верь он бы в домовых, было бы куда проще оставлять квартиру. К счастью, цветов или домашних животных он завести не успел, от посягательств нужно было уберегать только ценности, вещи и само жилище. Даже всемогущий дух, под чью охрану был готов сдать помещение Миша, не уберёг бы дом от соседа сверху, пьяницы и дебошира, который неизвестно как смог поселиться в новом и респектабельном ЖК. О способах, которыми сосед сверху мог бы уничтожить строение, Миша не думал, хотя, на всякий случай, отключил электричество в своей квартире: те немногие продукты из холодильника он забрал с собой.

Запах краски ударил его в нос, как только он прошёл лестничный пролёт — сосед снизу делал ремонт, заканчивал одну из комнат. На очереди таких ещё было две. Со своим ремонтом Миша расправился уже давно, помощником ему в этом стал приглашённый по объявлению прораб с бригадой рабочих.

Закинув сумку в свой седан, Миша, с тенью улыбки, обернулся на подъездную дверь. Надежд, что за те дни, пока его не будет, сосед доделает ремонт, не было. "Хотя бы перфоратор с дрелью не слышать", — подумал Миша, но затем осёкся. Всё-таки потом придётся послушать. Было ощущение, что если зайти к этому соседу домой, в комнату, где ремонт уже готов, можно будет увидеть сплошь дырявую стену.

С непривычки, а может, из-за зноя, поездка казалась долгой, даже музыка, под которую частенько посвистывал Миша, не помогала. Спина и шея мучительно затекли. Он в свою очередь старался не обращать на это внимание, а как только пересёк табличку с названием посёлка, нетерпеливо выдохнул — скоро непривычные неудобства закончатся. Машину скоро начало потряхивать на гравии, ярко чувствовался контраст с асфальтом. Стакан из-под кофе неприятно завибрировал в подстаканнике.

За несколько лет здесь на первый взгляд ничего не изменилось. Зато сам Миша изменился неслабо. Он был городским "в доску". Одинокий домик, в котором он пробудет ближайшие 3 дня, а может, и больше, он воспринимал как дачу, но не ту, на которую "ритуально" ездишь раз в две недели, чтобы отработать свои человеко-часы, а ту, где можно забыть о работе.

Сам себя он часто корил за то, что не пользуется данной ему тёткой Леной привилегией приезжать когда вздумается и проводить у них столько времени, сколько захочет. С того момента, как они переехали сюда из-за Артёмкиной астмы, Миша был здесь всего несколько раз, можно пересчитать по пальцам. Что характерно, каждый раз он думал бросить всё и уехать жить сюда. Конечно, он никогда не думал переехать именно в этот посёлок, просто, из города.

На улице было пустынно, Миша не увидел никого, за исключением прогуливающегося по улице грузного мужика, возможно, из-за полуденного солнца, возможно, из-за того, что сегодня был рабочий день. А может, дома вовсе пустовали. Одной из немногих сквозных улиц пристало быть на обложке какого-нибудь постапокалиптического фильма, где герои, передвигаясь из пункта А в пункт Б, набредают на нетронутую катастрофой деревушку. Но эта тишина была обманчива — за закрытыми окнами и дверями кипела жизнь.

Весна уже передавала эстафету лету.

Посёлок раскинулся аккуратными рядами вдоль единственной асфальтированной дороги, ведущей к областному центру — всего пара часов, а словно другой мир. Свежевыкрашенные голубые рамы на одном доме контрастировали с потемневшими от времени бревенчатыми стенами на другом. Кое-где поблескивали свежеокрашенные крыши. В огородах виднелись аккуратные грядки с первой зеленью, у пары дворов ещё сохранились старые колодцы-журавли, хотя Миша их так и не увидел.

Не сбавляя хода, Миша проехал посёлок насквозь, посвистывая под мелодию. Нужный ему дом был в ста метрах от остальных домов посёлка, рядом с сосновым лесом. Между домом и посёлком тоже росло несколько деревьев, из-за которых дорога, стала ещё хуже, сосны пускали корни и некоторые из них рвались на свет. Телефон, оставленной на панели, от тряски полетел на пассажирское кресло. Миша коротко покосился на него, затем убрал в карман. На периферии зрения мелькнула чья-то собака, скрывшаяся среди редких деревьев; казалось, что она выскочила прямо из-под машины.

Около дома росла самая высокая сосна в округе. На ярко-красной крыше стояла самодельная, старенькая кровельная лестница, к которой вела ещё одна, уже стоящая на земле. Крыша была вынесена так, чтобы вода не скатывалась на фундамент. Дверь чердака была приглашающе открыта и тёмное его пространство выделялось, будто чёрной ваксой. Миша выключил музыку и сбавил скорость. Тело приятно расслабилось.

Вокруг дома была залита бетоном дорожка с неубранной деревянной опалубкой. Мельком росли кусты, явно посаженные тётей Леной. Небольшими островками были разбиты несколько клумб и протянут к одной из них шланг. Забора не было, а почтовый ящик крепился на дом, недалеко от обитой деревянной двери.

Дом казался живым. Когда-то в детстве такая мысль пугала Мишу и он, отходя от дома, обязательно оборачивался, чтобы убедиться, что окна на своих местах, а из двери не вышел никто посторонний. Или ни что постороннее.

За седаном оставался столб пыли, частично осевшей и на машину. Миша припарковался рядом с такой же пыльной машиной Петьки. Первым, что сделал Миша, когда встал на землю и ощутил приятный хвойный аромат, размял спину и шею. Любой звук здесь казался чужеродным, особенно гулкий звук мотора и хлопок закрывающейся двери.

Из дома миленького дома, как будто вчера покрашенного, вышел Петька. Он был невысокого роста, худощавый, что прибавляло ему возраста. В руке был полупустой рюкзак. Закинув его на плечо, он подошёл поздороваться.

— Отлично выглядишь. Поправился? — протянул руку Миша.

— Н-да, теперь могу гулять и против ветра, — отшутился Петька и посмеялся со своей же шутки. У него был резкий, от того странно харизматичный говор.

— Я почти забыл, как здесь хорошо, — сразу перевёл тему Миша и осмотрел бросающие на дом свои тени сосны. Петька покивал. — А Артёмка-то где?

— Чаще приезжать надо, так я скажу. А Тёма математику учит. Все зубы обломал, но не сдаётся. Мы и не слышали, как ты подъехал.

— Грузишься что ли? — кивнул Миша на рюкзак.

— Да-а, уже закончил почти. Ладно, проходи, я как раз окрошку сделал.

— Как жизнь-то? — спросил Миша и увязался за медленно зашагавшим к своей машине Петькой.

— Да хреново. С работы прут, новую уже начинаю искать. Завтра первые собеседования. А ты как?

У Миши всё было замечательно, так он и ответил, немного рассказав о себе теперешним. Пока Петька укладывал рюкзак к другим вещам, Миша забрал свою сумку.

Дома пахло квасом, хлебом. Воздух был лёгкий и приятно прохладный. Петька сразу же пошёл на кухню и достал из холодильника кастрюлю окрошки. Миша пошёл в комнату Артёма, оставив сумку рядом с вешалкой. Из-за приоткрытой двери слышался неразличимый бубнёж. Миша осторожно зашёл в комнату. Половицы не издали ни звука, но Артём всё же обернулся.

— Мишка! — выронив ручку на сгиб тетради, Артём отодвинул стул и побежал к родственнику, они обнялись. — Ты так быстро приехал! Мама сказала, что будешь к вечеру.

— Привет, Тёмка. Всё учишься? Когда же выучишься-то наконец?

Артём лишь хихикнул. К ним вышел Петька и пригласил всех к столу.

Изнутри дом производил впечатление резиденции какого-нибудь чиновника: деревянная отделка, лесные мотивы в узорах, соответствующая цветовая палитра. В зависимости от точки зрения "городского жителя" стилистика, в которой было выдержано убранство могло и оттолкнуть. Мише она была по душе. В таком доме он мечтал жить с детства.

На просторной кухне было чисто и светло. В углу у раковины стояла маленькая мисочка с молоком, которую замечаешь только когда проходишь к столу, рядом, на другой миске лежал кусочек хлеба. Артём сразу начал рассказывать о последних событиях и об учёбе, затем мельком спросил про жизнь Миши и, выслушав несколько ёмких предложений, продолжил рассказ о себе, услышав несколько наводящих вопросов.

Окрошка была вкусной, как будто, не такой, как в городе.

— ...а ещё когда я другу, Ваньке, рассказал, что у них будет в следующем году, у него прямо глаза на лоб вылезли. Он не знает, как будет учиться, — рассказывал Артём.

— Он на сколько тебя младше? — ещё не прожевав, спросил Миша.

— Он старше на 2 класса, — обозначил незначительную для него деталь Тёма.

— Артём обогнал программу, — внёс ясность Петька.

— Это ты на домашнем обучении так разогнался? А что было бы, если в школу ходил? — с лёгким недоумением спросил Миша.

— Учил бы программу своего года, — отшутился за Артёма Петька, а тот с улыбкой закивал.

Едва доев, тот вытер рот полотенцем, поблагодарил за еду, затем попросил разрешения пойти учить уроки дальше. Миша с Петькой остались разговаривать за столом. Немногим позже Петька, не прерывая диалога, сполоснул посуду, поставил чайник и убрал окрошку. Разговор от личных проблем и достижений перешёл на поселковый быт.

— ...Вот и отдохнёшь здесь, — уже разливая чай по чашкам, заметил Петька. — Воздух хороший, места живописные, речка рядом, минутах в 20 ходьбы. Только, лисы, говорят, повадились в посёлок ходить. Уже у двух дворов кур стащили, всех.

— Травить будут? Или стрелять?

— Да нет. Думаю, ничего с ними не сделают. Стрелять запрещено, а отравить?.. Не отравишь ты их, Миш, брось.

— Я собаку чуть не сбил, пока ехал, — заметил Миша.

— Может, убежала у кого. Собаки на привязи сидят у всех. Ты, это, только Тёмке не говори, — понизил голос Петька.

— Собак боится? — Миша тоже начал говорить шёпотом

— И собак, и кошек. Лис, вроде, тоже боится.

— Кошек-то почему?

— Ленка говорит, напугала какая-то дворовая-беспризорная его, ещё в детстве.

— Понятно. Ну, ничего, перерастёт, — вывод Миша сделал не только из-за возраста Артёма, но и из-за наличия в доме своей кошки, которую пока не видел и не слышал.

— Тоже так думаю, — согласился Петька и отпил чай.

— А чердак что у вас на распашку?

— Тёмка любит бегать на него.

Миша чуть не подавился чаем.

— Да не упадёт, — предвосхитил вопрос Петька. — Лестница крепкая, крыша тоже. Силком его всё равно дома не удержишь. Он и на сосны лазает ловко, и с пацанами, друзьями своими, тоже лазают они везде. Да и астма в последнее время не беспокоит совсем. Так, изредка дыхнёт через ингалятор...

— Понятно, — протянул Миша. — Может, тёть Лена и в школу его отпустит, раз астма отступает...

— Может быть.

Они допили чай и Петька поднялся.

— Давай я покажу, что где находится да поеду потихоньку... — Петька размеренно водил Мишу по дому, пересказывал указания тётки Лены и показывал вещи и инвентарь, который можно было найти без особого труда, рассказывал интересные факты и детали, большая часть которых лежала на поверхности и была отчасти известна Мише, как и в случае с расположением столовых приборов: ложки левее вилок, ножи справа — а всё это в столе. Несмотря на это, иногда в рассказе о доме и территории проскакивали интересные моменты о расположении магазина, школы, домов друзей и знакомых и бытовых привычках и распорядке дня Артёма и самого Пети.

Свежим взглядом Миша заметил пыль в местах и лёгкий бардак в тех местах, где жильцы бывали нечасто или куда долго не заглядывали. Занятие на первое время было найдено.

— Кошку-то как зовут? Что-то её не видно, — сказал Миша, осматриваясь, когда Петька закончил рассказ.

— Кошку? Какую? А-а, ты про молоко и хлеб? — Петя жестом руки отмахнул предположение о живности в доме. — Тёма с ума сходит по приметам и всему такому. Молоко — для домового.

Миша задумчиво покачал головой. Петька, увидев, что удовлетворил любопытство родственника, в ту же секунду пошёл прощаться с Артёмом. Тот уже закончил с уроками и играл в телефон, лежа на кровати и мотая ногами. Мальчик подбежал к Пете сразу как только увидел, не забыв поставить игру на паузу.

— Уже уезжаешь? — с долей надежды, что Петя всё-таки останется, спросил Артём, задирая голову, чтобы заглянуть в глаза Петьке.

— Да, взрослая жизнь — она такая. Не взрослей, сорванец, — Петька потрепал Артёма по голове.

— Не буду, не буду, — с улыбкой ответил тот, затем вся троица вышла на улицу. Дул прохладный приятный ветер, в нос Михаилу снова ударил запах хвои.

Попрощались быстро, но душевно. Петька в своей манере проговорил наставления Тёмке, адресованные скорее Мише, мол в лес ночью не ходить, с местными дружить, всех уважать, с дуру ничего не делать. Михаил лишь пожелал удачно добраться до дома и устроиться на хорошую работу.

— Ну, приеду — позвоню.

С этими словами Петька сдал на машине назад, развернулся и, бибикнув, уехал по единственной дороге в посёлок.

Постояв ещё немного и проводив взглядом машину, Миша с Артёмом переглянулись.

— Ты устал? Можешь спать прилечь, я шуметь не буду, обещаю, — Артёмка указал на дверь позади.

— Я не любитель особо. Может, пойдём погуляем лучше? Вон, лес какой, в городе такого нет. Покажешь мне здесь всё, познакомишь со всеми? — на лице Михаила сияла светлая улыбка, а на душе было легко. Непривычно легко.

Артём довольно закивал. Они переоделись и подготовились к прогулке: Миша не забыл побрызгаться от клещей и комаров, на всякий случай, и взять телефон; Артём же ничего с собой не брал, а от аэрозолей или мазей отказался. Миша не стал настаивать. Заперев дверь, хотя по заверению Тёмы, этого можно было не делать, они отправились в лес.

Тёплый ветер шевелил верхушки сосен, а под ногами мягко хрустела прошлогодняя хвоя. Миша шёл не спеша, вдыхая свежий, смолистый воздух, а Артёмка то и дело сворачивал с подобия тропинки, заглядывая под коряги и обходя лужи, оставшиеся после недавнего дождя.

— Ты тут часто гуляешь? — спросил Миша, наслаждаясь лёгким воздухом и разглядывая высокие стволы, уходящие в небо.

— Да, почти каждый день, — ответил Артём, подбирая с земли шишку и крутя её в руках. — Когда с друзьями, когда один.

— Наверное, закат в лесу, через деревья смотрится просто незабываемо... — мечтательно проговорил Мишка, уже выстраивая картинку. Оставалось надеяться, что вечером его телефон всё же захватит солнце как надо, а не оставит вместо него оранжево-белое пятно.

— Не знаю, — паренёк пожал плечами и запустил шишкой куда-то вверх. Она затем приземлилась в опасной близости от Миши. Тот значения этому не предал.

— Ни разу не ходил что ли?

— Нет. Боюсь. Здесь лис, говорят, много. И собак. И страшных филинов, — Артём заметно посмурнел.

— А днём тебе не страшно?

— Нет, это же день. В лесу только ночью страшно, — парень улыбнулся, но Миша видел, что двоюродному брату далеко не до веселья. Улыбка нужна была, чтобы Миша не волновался насчёт этого.

— Понятно, — он выдохнул, поняв, что даже из-за страха или стресса у Артёма может разыграться астма. — Тём, ты ингалятор свой не брал?

— Нет, это же просто прогулка. Я даже с друзьями бегать могу без него. Ну, почти всегда.

Миша кивнул, но зарубил промах на носу. Не хватало ещё подставить Тёму под удар своими расспросами и комментариями.

Тропинка петляла между деревьями, то сужаясь до едва заметной тропки, то расширяясь в подобие дорожки. Артём шёл уверенно, будто знал каждую кочку, каждый корень, но время от времени его взгляд скользил по сторонам — не тревожно, скорее привычно, как будто проверял, всё ли на своих местах.

— А вот тут у нас... — Тёма вдруг свернул к старому пню, покрытому мхом, и приподнял край отставшей коры. Под ней копошились жуки, — куча живности!

Миша присвистнул присел рядом, разглядывая мелких обитателей леса. По-настоящему жизнерадостная улыбка вернулась на лицо Артёма.

— Не свисти, в лесу и в доме нельзя свистеть, — поправил Артёмка своего брата, продолжая улыбаться.

В целом, можно было понять, что страхи и волнение остались позади.

— В детстве я тоже любил такое, — улыбнулся он. — Только у нас во дворе в лучшем случае дождевые черви и улитки были.

— Здесь всякого полно. Много и жучков, и зверей, — Артём осторожно опустил кору на место. — Я даже один раз лешего видел.

Заявление было из тех, которые делают дети по ходу разговора. Учитывая, что в доме у Артёма живёт домовой, оно было более чем ожидаемо.

— Правда? И как он выглядел?

— Как лиса, но неправильная. И с хвостом собаки. Он стоял далеко в лесу и смотрел в окно. Я помахал ему. Но потом зашла мама и сказала, чтобы я ложился спать. Было уже поздно.

Мишка, не сдерживая улыбки, хотя переубеждать братишку сейчас не спешил. Он ладонью потрепал Артёма за волосы затем поднялся и продолжил идти. Тёма, который, казалось, вовсе не волновался, рассказывая это, шёл рядом. Вскоре деревья начали редеть. Сквозь стволы уже проглядывали крыши домов — посёлок был недалеко.

— И ты его не испугался?

— Нет, это же леший, а не собака. Он добрый.

— Леший? Ну ладно... — Миша лишь улыбнулся.

Мишино знакомство с лешими ограничивалось фильмами, чаще литературой. Услышать о лешем (а также домовом и прочей нечисти) из уст очевидца, было бы интересно. Последний раз разговор о мистике в таком ключе заходил у Михаила с бабушкой, которая рассказывала, что, когда ей не спалось, видела летающий светящийся шар, который спустился с неба и завис прямо над ней, потом бессонница ушла и бабушка отправилась спать. Настаивать на рассказе о лешем Миша не спешил, отложил на потом.

— Там Ванька живёт, — Артём показал на один из домиков, чуть побольше остальных. — А вон там — магазин. Только он сейчас закрыт, хозяин в город уехал. Ну… Это дом бабы Зины, она печёт вкусные пироги, я с её внуком, Славкой, тоже дружу. Дом дяди Стёпы — он лесник. Раньше у него была семья, но они недавно переехали… — Артём перечислял соседей, а Миша кивал, стараясь запомнить. Всё здесь казалось таким простым и понятным — люди знали друг друга, знали, кто где живёт, кто чем занимается. Совсем не то, что в городе, где даже соседей по лестничной клетке можно годами не видеть.

— ...а вон там, — Артём вдруг заговорчески понизил голос, — дом, где никто не живёт. Мы иногда там играем, хотя нам запрещают. Только ты никому не говори. Там раньше бабушка жила, но она уехала в город жить. Наверное, про этот дом забыла.

Миша посмотрел в указанном направлении. Среди ухоженных домиков выделялся один — облупившаяся краска, выставленное и заколоченное окно, высокая трава у крыльца.

— Папа говорит, что дом должны вот-вот купить, но он уже несколько лет так стоит. Стой. Ты слышал?

Миша прислушался.

— Что?

— Шорох.

На секунду воцарилась тишина, и тогда Миша уловил его — лёгкий, едва различимый звук, будто что-то мягкое скользило по траве. Звук повторился, теперь уже ближе. Миша невольно оглянулся — в лесу, среди деревьев, ничего не шевелилось.

— Пойдём домой, — вдруг сказал Артём, развернулся и медленно пошёл в сторону дома, ожидая, что Миша пойдёт следом и можно будет ускориться. Помедлив, Михаил выцепил глазами источник шума и улыбнулся: в траве, рядом с забором сидел и облизывал лапку ухоженный кот с ошейником. Они повернули назад. Мише пришлось побороться с желанием подозвать кота и погладить его.

— Там кот, с ошейником, — кивнул через плечо Миша. — Наверное, чей-то домашний.

— Котов тоже не люблю.

— Этот-то выглядит вполне дружелюбно, — Миша всё-таки остановился и протянул руку к коту. Тот заметил и скорым шагом скрылся за забором. Артём не ответил, лишь спокойно и неслышно выдохнул. Михаил хотел заговорить с двоюродным братом, но Артём, похоже, не был расположен к беседе. До дома было рукой подать; Миша вернулся морально отдохнувшим: вот тебе и деревенский воздух...

— Хочешь чаю? — спросил Артём как только они переступили за порог.

— Давай. А кофе есть? — Миша разулся, бегло осмотрел ноги и руки, затем пошёл за Артёмом, который разулся быстрее.

— Не знаю, — одновременно с неопределённым ответом, пожал плечами.

— Ну давай чаю. Тем более, он, наверное, свой, с травами?..

Артём ловко управлялся с заварником. Миша присел за стол, разглядывая кухню — здесь всё дышало уютом и какой-то особенной, деревенской аккуратностью. На подоконнике стояли банки с засушенными травами, подписанные детским почерком: "Зверобой", "Чабрец", "Липа".

— Сам собирал? — кивнул Миша на банки, затем сделал осторожный глоток. На вкус чай оказался приятным — травянистым, с лёгкой сладостью.

— С мамой и папой, когда ему получше было.

— Вкусно. Совсем не похоже на магазинный.

Артём уселся напротив, обхватив свою кружку ладонями. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь занавеску, золотил его взъерошенные волосы. В последние месяцы Миша чаще пил кофе в одиночестве перед компьютером, чем чай с кем-нибудь в компании. Работа, дела... Времени на чаепития не остаётся. Артём думал о своём. Они молчали. Тишину нарушал только лёгкий звон ложек о кружки.

За окном ветер шевелил ветви сосен, отбрасывающие длинные тени на траву. Миша вдруг поймал себя на мысли, что впервые за долгое время чувствует себя... спокойно. Без этой вечной городской спешки, без тревожных мыслей о незаконченных проектах.

Миша поставил пустую кружку на стол и только собирался сказать: "Спасибо", — где-то сверху что-то с силой ударило, будто на крышу упала тяжёлая ветка. На улице поднялся ветер. В мгновение Михаил понял, что бояться нечего, но тело само, инстинктивно, вздрогнуло. Артём лишь приподнял голову, прислушиваясь.

— Опять дверь, — спокойно сказал он. — Петля постоянно слетает. Только вчера привязал, наверное, развязалась уже, — Артём допил чай и встал. — Сейчас схожу, поправлю. Хочешь посмотреть чердак?

В его голосе слышалась гордость за своё владение. Миша согласился. Они направились к лестнице, ведущей наверх. Мальчик поднялся по приставной лестнице, будто делал это сотни раз, легко, быстро и непринуждённо. Следом паренёк ухватился за край крыши, перелез на кровельную лестницу и оттуда смог достать ручку дердачной дверцы. Фиксировалась в открытом состоянии она на петле из бечёвки, которая надевалась на ручку. Порыв ветра оказался достаточно сильным, чтобы вырвать ручку из петли. Артём сделал бечёвку короче, завязав на ней пару узлов, снова закрепил дверь.

— Проходи... — Тёма залез на чердак, в лучах света на котором клубилась пыль.

— А как раньше эта дверь держалась? — Миша осторожно пролез внутрь.

— Я засовывал щепку между крышей и дверцей. Но как-то раз сильно оцарапался, теперь закрепляю бечёвкой. Смотри!.. — Не дав вставить вопрос о том, как к его хобби относятся родители, Тёма раскинул руки в стороны, демонстрируя свой чердак.

Пространство под крышей можно было визуально разделить на взрослую, где хранились книги, коробки, старые вещи, которые когда-то могут понадобиться (никогда), и детскую половины. Тёмина половина чердака была приспособлена под штаб. О таком Миша в своём детстве мог только мечтать: лаборатория, где находились самодельные устройства для детских научных экспериментов, самодельные полки для коллекции, макет посёлка и окрестностей. Над головой был подвешен рваный зонт с приклеенными к нему осколками зеркала и привязанной к ручке верёвкой.

— Мама запретила приносить что-то с улицы в дом, поэтому мы с папой обустроили чердак. Смотри, здесь шишки по этапам роста, разные монеты, пуговицы... — Артём воодушевлённо рассказывал о собранных с друзьями диковинках, особенно он выделял находки, смахивающие на предметы древности, например, на камни, похожие на наконечники стрел, некоторые, например кусочки бересты и по соседству от них сложенные вдвое исписанные тетрадные листы, наоборот обделял вниманием. Где-то посреди рассказа Тёма чихнул от пыли.

— Тебе тут как? Ты даже ингалятор с собой не взял. Нормально себя чувствуешь? — прищурившись спросил Миша, на что сразу же получил удовлетворительный ответ.

— Мы даже когда с папой и друзьями чердак обустраивали, я даже тогда не задыхался. Точнее, уже не задыхался.

— Что за опыты-то? — Миша указал на Тёмину лабораторию и младший брат в ту же секунду завёлся заново. Некоторые из экспериментов Миша ставил и сам в детстве, о некоторых не знал вовсе.

Артём с радостью продемонстрировал свои эксперименты. Особенно Мишу заинтересовала банка с выведенной из неё залепленной трубкой для капельницы.

— Это барометр? — предположил он.

— Да! Самый настоящий! — глаза мальчика загорелись. — Папа помог сделать. Смотри, когда давление падает, жидкость в трубке опускается, а когда растёт — поднимается.

Миша нагнулся к системе, чтобы оценить отметки на стекле. Записи на полке теперь оказались прямо перед глазами. Прочитать из них отсюда он ничего не мог, но предположил, что там. Как только Миша хотел открыть рот и спросить про записи экспериментов, Артём перебил его:

— Давай лучше я покажу тебе макет посёлка! Мы с Ванькой и Славкой сделали! Целых 3 недели мастерили.

Мальчик быстро перевёл разговор на детально выполненную модель из картона и пластилина, где каждый домик был пронумерован, а в лесу из спичек были выложены тропинки.

— Вот наш дом, — Артём указал пальцем на самое большое строение. — А здесь, — он указал вглубь леса, деревья в котором были отмечены схематично, кружочками, — мы с Ванькой нашли огромный муравейник! Он высотой почти с меня! Мы его "базой" назвали. Даже хотели перенести его поближе! — энтузиазм Артёма нарастал, будто план находился недалеко от реализации.

— Ничего себе. Это вы вдвоём до такого додумались?

— Это Славка предложил. Он сказал, что баба Зина сказала, что у муравьёв попки кислые. Но папа говорил, что муравейник это как многоэтажка, что нельзя просто так...

Миша обвёл лес на схеме глазами; то и дело взгляд цеплялся за пометки ручкой и самодельные фигурки: домик с дыркой вместо двери, пластилиновый колодец... и надгробие с вырезанным на нём крестом.

Со двора донеслось поскуливание и всё остальное отошло на второй план. Миша выглянул из чердака, солнце на горизонте ударило в лицо тёплыми лучами. Внизу он увидел бросающуюся в глаза зевнувшую дворнягу. Похожую он чуть не задавил по пути сюда, а возможно, это она и была. Пёс стоял рядом с машиной и, похоже, собирался обойти её вокруг или пометить. Или всё сразу.

— Эй, — резко прикрикнул Миша, но дворняга будто вовсе не отреагировала и продолжила обнюхивать колёса. Мишка вложил два пальца руки в рот и громко свистнул. Пёс поднял голову, но скоро принялся дальше обнюхивать машину, не обращая внимания на взмахи рукой хозяина авто.

Ему очень хотелось чем-то бросить в пса, чтобы спугнуть его от машины. Первая мысль была о том, чтобы взять один из распространённых в лесу элементов коллекции Артёма, но Миша её быстро отверг и бегло посмотрел под ноги. Пол чердака был чистым, его, видно, недавно помыли, он заметил это только сейчас.

— Пойду прогоню его, — торопливо объяснил Миша и полез вниз. Артём подбежал к дверце. На лице можно было прочесть испуг и волнение.

Пёс встал у переднего колеса и многозначительно посмотрел на Михаила. Казалось, он сейчас поднимет лапу и пометит седан.

— Фу! Пошёл вон! — Миша нагнулся к земле, ожидая, что пёс испугается и убежит, но тот стоял на месте и двинулся назад только когда Мишка взял в руки шишку с земли. Бросать шишку не потребовалось, пёс медленно отступал, не сводя с Михаила жёлтых глаз.

— И чего ты уставился? — проворчал Миша, чувствуя, как по спине пробежали мурашки, потому что что-то в этом псе было не так. Отойдя на несколько метров, дворняга отряхнулась, будто от воды или пыли, и побежала по своим собачьим делам дальше. Миша облизнул пересохшие губы и выбросил шишку из рук на пару шагов от себя.

— Ты... ты его хорошо разглядел? — шёпотом спросил мальчик, спустившись с чердака. Всё это время Миша стоял и смотрел вслед псу, размышляя о нём словно о забытом только что сне.

— Ну да, обычная дворняга, — Миша только сейчас обернулся на Артёма. Мальчик был испуган и бледен. Быстро кивнул, подтверждая слова своего старшего брата.

— Ты... только не злись не него. Ладно? — глазки Тёмы поднялись вверх и впиявились в глаза Миши.

— Ладно, — немного протяжно ответил Миша. — Я вообще животных люблю, ничего бы я ему не сделал.

Артём несколько раз кивнул.

— Я знаю. Просто колесо же можно отмыть?..

— Ладно-ладно. Просто псу интересна новая машина здесь, понимаю. И он бы всё равно потом сам ушёл бы.

Солнце уже клонилось к закату, отбрасывая длинные тени от сосен.

— Пойдём внутрь, — предложил Миша, кладя руку на плечо брату. — Пора ужинать. Твоей маме нужно позвонить. И Петьке тоже, а то он долго что-то едет.

Артём кивнул, но перед тем как зайти, ещё раз оглянулся на то место, где стояла дворняга. Его пальцы непроизвольно сжали край футболки.

На кухне Миша разогревал привезённые из города полуфабрикаты, в то время как Артём накрывал на стол. Пока выдалась минутка ожидания, Миша достал телефон и только хотел набрать тёте Лене, как увидел, что ни одна полоска сигнала не закрашена, а рядом со значком вай-фая стоял крестик.

— Связи нет и интернета, — констатировал он для Артёма.

— Странно... Утром ловило нормально, — пробормотал Артём, усаживаясь за стол.

— Ладно, попробую на улице поискать, — Миша посмотрел на таймер микроволновки, показывающий ещё 4 минуты, и вышел на улицу. Артём боязливо сглотнул.

Около 5 минут Миша ходил вокруг дома, но безрезультатно. Темнело быстро, без светового загрязнения на ясном небе было видно звёзды. Он постоял ещё немного, наслаждаясь видом и воздухом, пока прохладный ветром, пробиравший до мурашек, не загнал его обратно.

Миша застал Артёмку около стола, с открытой бутылкой молока. Он только что налил молоко в миску, перед этим её промыв, и собирался поставить её на место.

— Ну как там? — поинтересовался Артём.

— Вокруг дома тоже связи нет, — ритуал Миша оставил без вопросов и сел за стол, на котором по тарелкам был разложен разогретый ужин из микроволновки.

— Я имел ввиду на улице. Как там?

— Прохладно уже. Звёзд много, непривычно. Даже млечный путь видно.

— Иногда связь на несколько часов пропадает. Завтра точно будет. Может, вышка глючит, — предположил Артём. — Или...

— Или что?

— Не знаю. Может, отключили, чтобы во время дождя ничего не повредилось? Баба Зина говорила, так делают.

Артём поставил миску с молоком в угол к раковине, где пол был покрыт множеством белесых кругов — следы от предыдущих "угощений".

— Просто привычка, — пожал плечами мальчик. — Бабушка всегда так делала.

За едой Миша пробовал перезагружать телефон, включать и выключать вай-фай и мобильный интернет — безрезультатно.

— Ладно, значит, позвоним завтра. Зато отдохнём от интернета, — он ухмыльнулся, Артём быстро съел свою порцию, как будто не жуя.

За стеклом было черно — только отражение кухни и их с Мишей силуэтов. Где-то вдали собирались тучи, мелькнула молния, но грома так и не было слышно.

— По примете, если молния бьёт без грома — к перемене погоды, — заметил Артём. — Бабушка всегда так говорила.

— Это из-за того, что молния далеко. Вроде, зарница.

— Понятно. Значит, может и до нас дойти завтра. Можно будет в "Дурака" поиграть, — с набитым ртом предложил Артём. — Или в какую-нибудь настолку. Или у меня на телефоне есть игры на двоих...

Они весело провели вечер за играми и разговорами. Миша ещё несколько раз попробовал поймать сеть или починить интернет — безрезультатно.

На новом месте Миша после тёплого душа заснул быстро. Постель была мягкой, подушка удобной. По дому раздавался тихий ритмичный звук часов.