Осуждаю
Автор: Александр НетылевПрисоединяюсь к флэшмобу осуждения от BangBang (https://author.today/post/696794). На удивление, при всей моей иронии по поводу пунктов про осуждение в новых правилах, у меня есть то, о чем я подумал сразу же. Правда, сами события и осуждение несколько разделены по времени, поэтому будет два фрагмента.
И да, картинка к фрагменту с осуждением.
А затем все посыпалось. Из коридора послышался громкий и невнятный, несмотря на привычку командовать, голос, один звук которого вызвал у девушки безотчетную дрожь.
Тэрл Адильс ввалился в кабинет без стука и без доклада. С первого взгляда могло показаться, что он ранен: он спотыкался на каждом шагу, а на белой когда-то рубашке ярко выделялись многочисленные красные пятна. Впрочем, уже в следующие секунды замкнутое пространство кабинета наполнил тяжелый, удушающий запах дешевого вина.
Сегодня Тэрл пил с самого утра и явно не собирался прекращать в ближайшее время. Он уже дошел до той стадии, когда алкоголь толкает человека к действию — и одновременно отшибает всякое понимание осмысленности этих действий. Именно это поняла Лана еще тогда, когда увидела криво висящий меч в главном зале. Каждый раз, напившись, Тэрл снимал со стены свой любимый клинок, с которым прошел не одну войну, и грозил им всем, кому ни попадя.
Отчаянно пытаясь напомнить себе, кем он был.
Именно этот меч Тэрл держал сейчас в левой руке. Правой руки не было; вообще-то для официальных мероприятий у него был металлический протез, но в пьяном виде Тэрл никак не мог его закрепить. Когда-то этим занималась Лана.
Сейчас у нее не было на это совершенно никаких сил.
— Эт-то что тут у нас? — заплетающимся языком провозгласил воин, увидев в своем кабинете постороннего.
Лана отвернулась. Она не хотела, чтобы кто-либо видел его таким. Потому она и пыталась спровадить гостя поскорее.
Увы, не вышло.
— Мой супруг, вам лучше? — нашлась она, — Позвольте представить Редайна Компатира, помощника господина Фирса...
Нужно говорить. Перехватить инициативу. Отвлечь. Успокоить. Не дать ему начать буянить.
Увы, не вышло.
— Скова... сгова... риваешься за моей спиной?! — возмутился Тэрл, — Раста... распоряжа... жаешься в моем кабинете, как... Как у себя дома?..
Когда он говорил вот так, с агрессией и нажимом, Лана чувствовала себя маленьким зверьком, испуганно сжавшимся под взглядом хищника.
— Ну что ты, — поторопилась возразить она, — Я просто хотела помочь тебе, пока тебе нездоровится.
А вот этого говорить не следовало. Она поняла это в следующий миг, но было уже поздно.
— Думаешь... я... инвалид?! — заорал Тэрл, — Думаешь, я... беспомощен? Думаешь, можешь... творить дела... У меня за спиной? Раз у меня нет руки... То я и не живой вовсе? Я ходячий мертвец?!!
«Да при чем тут твоя рука!» — мысленно возмутилась Лана. Как будто бы с двумя руками он был бы дееспособен, вылакав треть винного погреба за три дня. Но сказать это вслух она никогда не решилась бы.
— Думаешь... я мертвец?! — продолжал бывший воин, — А ты уже нацелилась... править вместо меня? Снова удариться в колдовство? Вышвырнуть меня... как мусор?!
Лана не успела обдумать логическую цепочку, по которой следовали его мысли. Тэрл ударил коротко, без замаха. К счастью, не мечом, а всего лишь рукой. И несмотря на это, сила удара была такова, что девушку просто смело, опрокинув на пол. Лицо обожгло болью.
Когда Тэрл начинал распускать руки, то никогда не ограничивался одним ударом. Вот и сейчас он подошел к лежащей супруге с явным намерением продолжить. Она не пыталась защититься: чары щита уже давно не откликались на ее призывы. Лишь сжалась в комок и молила Мир, чтобы все поскорее закончилось.
Здесь, однако, подал голос Компатир:
— Командующий Адильс, рассказами о вашей отваге до сих пор полнится земля Идаволла от Юга до Севера и от Востока до Запада. Я прибыл сюда, чтобы встретиться с вами, и очень рад, что мне это удалось.
Тэрл моргнул, пытаясь осмыслить длинное высказывание помощника Фирса. А тот продолжал, не давая ему времени на реакцию.
— Сейчас вернейшие и достойнейшие вассалы Её Величества собираются на коронацию короля Теодора Первого. Я прибыл сюда, чтобы, из уважения к вам, лично вручить вам приглашение на коронацию, однако ваша супруга сказала, что вам нездоровится, и вы сейчас слишком слабы, чтобы присутствовать.
— Что за чушь! — возмутился бывший воин, с размаху втыкая меч в столешницу, — Я... здоров и полом... полон сил! Я примчусь сегодня же!
— Ну что вы, так спешить все-таки необязательно, — заверил Компатир, — Я понимаю, что в вашем состоянии...
— Да что ты понимаешь! — оборвал его Тэрл, — Что вы все... понимаете?!
Что понимала Лана, так это то, что помощник Фирса безо всякой магии смог оплести своим влиянием отравленный алкоголем разум её супруга. Стремящийся доказать, что увечье не сделало его слабым, Тэрл согласится на все, что преподнесут ему в соответствующем свете. И все-таки, она была благодарна за то, что тот смог его отвлечь, дав ей передышку и возможность ретироваться.
Тихо выскользнув в коридор, она привалилась к стене, слушая, как разоряется Тэрл, уверяя, что явится на коронацию и там всех поразит. Очевидно было, что помощник Фирса добился своей цели; столь же очевидно и то, что ей придется также поехать. Предстать перед двором. Перед Лейлой. Терпеть стыд и унижение, когда все они увидят, во что превратился ее супруг. Слушать их пересуды за спиной. Затыкать уши, чтобы не слышать навязчивый вопрос, не было ли в том её вины, и все равно не иметь возможности изгнать его из собственной головы.
Лана тяжело вздохнула и коснулась лица под левым глазом. Нужно хоть с этим что-то сделать. Не может графиня появиться в обществе с синяками на лице. Хотя бы внешне она должна быть безупречна.
Нужно собраться.
Магические силы, для которых когда-то не было трудностью исцеление даже смертельных ран, сейчас откликались медленно и тяжело. Тэрл ненавидел, когда она пыталась колдовать. Это всегда нужно было делать так, чтобы он не заметил. С каждым днем в клетке, которой стал ее брак, Лана все больше теряла силы. Все сложнее становилось ей использовать магию, даже по мелочам.
Но все-таки, что-то еще оставалось. Какая-то крошечная часть её настоящей. Та часть, что сейчас дотянулась до силы, до творческого огня, упрямо тлевшего в погасшем очаге её души.
Хотя бы с лица она синяки убрала.
— Причина ведь не в этом, — это был не вопрос, это было утверждение.
Лана, однако, покачала головой:
— Не надо, Кили.
— Что именно не надо? — он испытующе посмотрел ей в глаза.
— Не надо вести себя так, будто ты знаешь мою жизнь лучше меня самой. Это не так. Ты не знаешь, как я живу. И когда пытаешься с умным видом рассуждать об этом, только злишь. Так что пожалуйста. Остановись.
С полминуты, наверное, Килиан барабанил пальцами по чашке.
— Хорошо, — сказал он наконец, — Но тогда сделай мне одно небольшое одолжение.
— Какое же? — невесело осведомилась Лана.
— Закатай рукав на правой руке.
Какое-то время чародейка смотрела на него. А затем невозмутимо, бесстрастно повиновалась. Килиан взял ее за руку, — осторожно, чтобы не причинить боли, но вместе с тем крепко. Кончики пальцев скользнули по внутренней стороне предплечья.
— Эти синяки тебе оставил не тот ублюдок с дубинкой, — уверенно заявил ученый, — Им не менее трех-пяти дней, и если он со своими дружками не следовал за тобой от самой Миссены, то оставить их никак не мог. И не надо врать по падения с лестницы и удары об косяк: я знаю, как выглядят синяки в таких случаях, и это явно не они.
Несколько секунд он промедлил, прежде чем озвучить единственно возможный вывод:
— Это сделал Тэрл, не так ли?
Чародейка молчала. И в этом молчании крылся идеальный, кристально честный ответ.
Потому что у Ланы никогда не уходило много времени, чтобы вступиться за невинно обвиненного.
— Я его убью, — твердо заявил Килиан, — Как только он придет в себя, я брошу ему вызов. Или по крайней мере, просто и по-плебейски набью морду.
— Нет, Кили, — покачала головой Лана, — Нет. Я понимаю, что ты хочешь защитить меня. Но ситуация изменилась. Ты ничего не сделаешь Тэрлу и даже ничем не выдашь, что заметил это.
— Но почему?.. — с легкой растерянностью всплеснул руками мужчина, чуть не расплескав чай.
Лана грустно улыбнулась:
— Потому что скоро ты снова уедешь на север, а я на юг. Мы не встретимся еще долго, а возможно, что и никогда. И все это время я буду рядом с мужем. И как, по-твоему, твоя попытка вмешаться отразится на моем будущем? Ты не можешь мне помочь. Так что просто не усугубляй.
Килиан смешался, представив себе ту картину будущего, что она только что описала. Но тут же упрямо мотнул головой:
— Так не возвращайся на юг! Я серьезно. Поезжай со мной на север. Давай вместе вернемся в баронство Реммен. Я покажу тебе свой замок и свои земли. К тебе будут относиться как к полноправной госпоже этих земель, и я позабочусь о том, чтобы там ты могла осуществить все твои мечты. Мы вместе их осуществим!
По щеке чародейки покатилась одинокая слеза. И откуда-то ученый знал, что это первая слеза, которой она за последние месяцы позволила появиться при свидетелях.
— Прости, Кили... Я не могу.
— Но почему?!
Поняв, что последнее слово почти выкрикнул, Килиан чуть смутился. И на полтона ниже сказал:
— Извини. Но почему? Я не понимаю. Тебе ведь плохо с ним. Ты несчастлива. Так позволь мне попробовать сделать тебя счастливой.
Лана тяжело вздохнула:
— Я вижу, что ты не понимаешь. Но как это тебе объяснить? Я не свободна. Я его жена. Я не хотела этого, но мне не оставили выбора. Этот брак — залог связи между двумя странами. И я просто не могу сбежать сейчас, из эгоистических соображений подставив всех тех людей, ответственность за которых повесили на меня.
— Ланочка...
Килиан протянул руку и мягко коснулся её щеки, собирая слезы в раскрытую ладонь. Он боялся, что чародейка воспримет это как очередное домогательство в свой адрес, но она лишь подалась навстречу, прикрыв глаза в ответ на нежность и ласку, которых ей так недоставало.
А затем, повинуясь внезапному наитию, ученый вдруг озвучил:
— Лана. Ты ведь не проститутка.