А чего они все...тоже рекламу хочу!! Отрывок из романа "Река Душ"
Автор: Павел КаратановИван был счастлив, не глупым сиюминутным счастьем щенка, получившего косточку и похвалу от хозяина, а по-настоящему, полноценно и абсолютно осознанно. Он, несмотря на жизненные невзгоды, осуществил все свои планы: получил желаемую профессию, достойную работу, женился на любимой девушке и она родила ему двух прекрасных детей – девочку и мальчика, его счастливая семья жила в собственной квартире, без каких-либо долгов и обязательств. Оставалось построить дом своей мечты и посадить дерево…
Этим солнечным субботним днём они всей семьёй ходили в, приехавший к ним в город, зоопарк, смотрели на красивых и ухоженных животных, каких-то смогли даже покормить. Затем пообедали в кафе, дурачились и играли в парке на острове Юность. Вечер решили провести дома – Иван и Василиса уселись на толстом ковре в гостиной своей трёхкомнатной квартиры и, совместно с детьми, уютно устроившимися на диване, читали в лицах «Алису в стране чудес» Льюиса Кэролла.
Прекрасная семья, прекрасная книга, прекрасный вечер, один из многих, проведённых Иваном с дорогими ему людьми, многих, уже очень многих, прекрасных вечеров, многих…очень многих…
– Дорогой, с тобой всё в порядке? – спросила Василиса, заглядывая ему в глаза.
– А? Да, со мной всё в порядке, задумался просто, – ответил Иван на автомате, на самом деле раздумывая от чего же его так заклинило на пустом месте.
– Твоя очередь читать, – напомнила ему жена и показала на начало отрывка.
– Конечно, – ответил он и с выражением, подражая голосу девочки, прочитал слова: – «Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая – словом, какая-то не такая».
Все вместе они читали и смеялись, им было хорошо и весело. Книга закончилась и, после вечернего туалета, Иван с Василисой, уложив детей спать, устроились в кровати и сами:
– Спокойной ночи, любимый, – пожелала ему Василиса, приобняла и положила голову ему на плечо.
– Спокойной ночи, моя ненаглядная, – пожелал в ответ и он, закрыл глаза и попытался уснуть.
Сон, как назло, к нему приходить не желал – прекрасный день, прекрасный вечер, прекрасная книга, все было хорошо и…обычно, да. Всё было как обычно, как всегда и бывало. Иван чувствовал неправильность ситуации, но не мог указать в чём конкретно она заключается. Он любит Василису и своих детей, заботится о них, они любят его в ответ, что же в этом неправильного? Откуда-то пришёл ответ:
– Всё. Тут неправильно абсолютно всё.
Не может такого быть – это его счастье, он его честно заслужил и бережёт всеми доступными способами, он не хочет его разрушать, зачем ему это?
– Да – не хочешь, да – заслужил и хранишь, но надо, – прозвучало откуда-то из глубины подсознания.
– Да, объясни, наконец, зачем мне это делать? – мысленно воскликнул Иван.
– Тебе надо отсюда выйти, – получил он в ответ.
– Куда выйти? – опешил Иван.
– Куда – неважно, важно отсюда, – молвил собеседник.
– Зачем? – снова спросил он.
– Не выйдешь – умрёшь, а с тобой умрёт и вся твоя семья, – ответил кто-то.
– Кто ты. Почему ты говоришь мне это? – со злостью подумал Иван.
– Почему говорю…наверное, я всё ещё не утратил желание бороться и не хочу умирать. А кто я – не главное, главное сейчас – кто в настоящий момент ты, и хочет ли этот «ты» разорвать слащавый круг фальшивого счастья, – это был не ответ словами, это было ощущение, и оно же подсказывало, что этот разговор Иван ведёт не в первый раз, и даже не в десятый.
Хотя что-то ощущалось по-новому: голос у его оппонента, обычно слабый и размытый, как из густого и вязкого тумана, сегодня чувствовался окрепшим, к голосу добавился и нечёткий образ, вглядываясь в который Иван с трудом смог узнать себя.
Вот теперь он вспомнил, что они говорили уже сотни раз – и Иван всегда выбирал реальность, семью и счастье, отвергая непонятную туманную альтернативу, предлагаемую его размытым двойником. Выбор для него был всегда очевиден, всегда, но почему-то не сейчас.
Двойник не спорил, не кричал, не уговаривал, хотя Иван чувствовал, что всё это они уже также проходили, как и вели философские беседы о смысле существования, выходе сознания из зоны комфорта, и даже теологические споры. Двойнику не было всё равно, он очень хотел, чтобы Иван принял его точку зрения, но при этом и принимал доводы оппонента, уважал его взгляд на мир. И ведь это тоже уже было на их встречах, хотя, вот именно сейчас, ощущалось Иваном по-другому, более…правдоподобно, что ли.
– А может и правда стоит тебя послушать – давай ещё раз все свои доводы, выводи из тумана паранормальный мир планеты Земля…, – начал Иван говорить вступительную часть своей речи, но, в этот раз, его жёстко прервали:
– Нет, диалога не будет – всё, что могло быть сказано, уже сказано, и даже повторено не один раз – ты знаешь мои доводы, я прекрасно знаю твои. Изменилось только одно – не знаю по какой причине, но наши оковы ослабли. Долго это не продлится и, прямо сейчас, тебе придётся сделать выбор – осуществить прыжок веры или остаться в своём замкнутом круге счастья навсегда. Если ты поверишь мне – вырвешься из оков, если нет – будешь жить в них до конца своих дней, очень скорого конца.
– А что при моём втором выборе будешь делать ты? – вырвалось у Ивана.
– Растворюсь, сгину – мне не будет места в твоём сознании. Выбирай, время дорого, и оно уходит!
– Ну, раз ты так ставишь вопрос, то мой выбор очевиден – зачем менять счастье на…, – начал Иван.
– Замолчи и смотри! – прорычал двойник. – Я смог прорваться, завеса приоткрылась.
Перед мысленным взором Ивана предстала маленькая каменная клетушка с каменными кроватью и умывальником, – «Да это же тюремная камера» – пришло к нему понимание картинки, а на каменной кровати лежал спящий он, собственной персоной, со счастливым и расслабленным лицом. Иван опешил и лицо спящего изменилось под эту эмоцию, он испугался – и это отразилось на лице – тут к нему пришло удивление, что он видит настоящего себя – лицо отреагировало и на это.
– Видишь истинную реальность? – превозмогая, как будто поднимая что-то очень тяжёлое, прошипел двойник. В этот момент картинка перед глазами пропала, а собеседник сделался бледной тенью себя прежнего и смог только шепнуть ему: – Сковывающие нас узы ослабли, но тюремщик явится и восстановит их, это лишь вопрос времени.
– Как мне выйти отсюда? – тихим голосом спросил ошарашенный Иван.
Ему в ответ пришла мысленная цитата из «Алисы в стране чудес»:
— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?
— А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот.
— Мне все равно… — сказала Алиса.
— Тогда все равно, куда и идти, — заметил Кот.
В этот момент Иван ощутил, что его туманный двойник отдал все силы, сделал всё, что мог, и даже чуточку больше, – «Дальше сам» – уловил настоящий Иван угасающий посыл двойника и почувствовал, что тот исчез, уже навсегда.
Иван был человеком действия, потому, приняв решение, встал с постели, забрал из шкафа свои вещи и направился в гостиную, там молча собрался и вышел из квартиры – прощаться с женой и детьми было выше его сил.
Помня последнее напутствие двойника, он пешком направился по улице Байкальской, через старый Ангарский мост и Синюшину гору, на выход из города. Непрозрачную плёнку пузыря реальности он обнаружил через четыре часа непрерывного пути – заподозрив, что зона реальности сильно зависит от его подсознания, он уже три часа назад начал думать только о том, как быстрее выбраться, передвигал ноги и не смотрел по сторонам. Увидев границу, Иван, опять же стараясь смотреть только прямо, перешёл на бег и оказался за её пределами, на другой стороне.
Так вот где обитал его двойник…мля, как он в ёжика-то не превратился – кругом, куда только мог дотянуться взгляд Ивана, был молочный туман. Ему потребовалось несколько десятков минут чтобы зрение привыкло к этому мареву, он понял, что туман не такой уж и густой, и сквозь него видны такие же пузыри несуществующей реальности, как и тот, из которого он только что вышел. Ивану определённо было чем заняться, а ещё он решил считать дни.
Прошло сто пятьдесят три дня, целых пять месяцев тяжёлой и утомительной работы – Господи, какой же это каторжный труд – уговаривать самого себя посмотреть на мир под другим углом зрения и отказаться от обретённого счастья. Но, благодаря самопожертвованию двойника, у Ивана было огромное преимущество перед ним – он сохранил мысленное видение себя в камере и свои ощущения от его просмотра – он знал, что реальность пузырей обманчива и закольцованное в них счастье насквозь фальшиво.
Ни с одним его отражением в пузыре не было легко – даже после показа мысленного кино, отражения не желали ему верить – видели, чувствовали, но продолжали упорствовать, отказываясь уходить из своего счастья. – «Какой же я всё-таки упёртый баран. Не посмотришь вот так со стороны, никогда не узнаешь о себе правду» – подумалось Ивану, когда последнее его отражение вышло из пузыря счастья и влилось в него. – «Сейчас медитирую, становлюсь единым целым и начинаю думать, как же мне отсюда выбираться» – мысленно составил он краткосрочный план своей жизни.
Прошёл год. Долгие пешие прогулки, сочетаемые с акробатикой и спортом, были его отдушиной, а, чередуемые с ними, медитации и мысленные упражнения помогли понять, что он находится в какой-то разновидности сна, выход из которого Иван был найти не в состоянии. У него сложилось ощущение огромного шара, на котором находятся он, туман и пузыри счастья – куда бы он ни шёл, везде туман и эти пузыри, и там и там Иван уже был, а вот как «выйти из этой матрицы» придумать не мог. Шагал, бегал, прыгал, воображал и медитировал – всё без толку, а между тем голову начали посещать крамольные мысли, – «Не так уж и плохо было в этих пузырях, чё те неймётся-то – зайти и получай удовольствие, забудь про этот туман и живи счастливо».
Иван не гнал от себя подобные мысли, наоборот, обдумывал аргументы, приводил контраргументы, и пока побеждал с разгромом – пока он был адекватен и силён духом, продолжал бороться, несмотря ни на что.
Весь, такой из себя целиком, роман тут: