Завтра последняя глава «Водяны»
Автор: Ирина Валерина...а в понедельник книга станет платной. Приглашаю любителей мистики прочесть эту увлекательную историю бесплатно, время ещё есть 
Ну, а пока отрывок из сегодняшней главы и небольшой буктрейлер.
Анна различала подводные тропы — узкие коридоры меж корней, по которым текли подземные реки, вязкие и тёмные, как венозная кровь. Устремившись по одной из них, она доплыла до сюрреалистичной долины затонувших домов, висящих между гигантских, доисторических ещё, коряг, будто украшения на новогодней ёлке великанов. Полуразрушенные, но не сгнившие до конца, словно бы законсервированные болотом про запас, они застыли в пугающем равновесии между разрушением и вечностью.
Сквозь зыбкую толщу воды стены домов просвечивали бледно, как старая кожа. Оконные проёмы зияли пустотой, но иногда в них мелькали тени — хотя, возможно, это была всего лишь игра водной ряби. Двери, отяжелевшие от воды, медленно качались на ржавых петлях, будто хозяева только что покинули свои жилища.
Анна не могла избавиться от гнетущего ощущения, что дома наблюдают за ней. Из щелей между брёвнами, словно дым из печных труб, струился чёрный ил. Где-то в глубине, за покорёженными дверными косяками, шевелилась тьма: живая, дышащая, помнящая.
Анна протянула руку, коснулась стены ближайшего дома. Дерево, которое пропитывалось водой веками, было холодным, скользким, но под её пальцами оно вдруг на секунду показалось живым и тёплым. На мгновение послышались звуки — далёкие, приглушённые водой, но ясные: детский смех, скрип половиц, звон посуды…
В окне, резко выплыв откуда-то из темноты, возникла женская фигура. Анна от неожиданности отпрянула и замерла. Женщина, поначалу безвольно раскачиваемая водой, как рогоз на ветру, внезапно потянула к ней руки, будто захотела обнять, прижать к себе, но движения её были пугающе-резкими, дёргаными, словно незримый кукловод, стоящий во тьме за её спиной, неловко управлял её движениями. Лицо её было занавешено длинными, до черноты пропитавшимися торфяной жижей волосами, а кожа, тёмно-бурая, как варёная кора, на руках местами отслаивалась, обнажая жёлтую, точно старый пергамент, плоть под ней. Из-под копны слипшихся в толстые пряди волос мерцали глаза, белёсые, как мутное стекло. Когда она медленно распахнула рот, внутри что-то шевельнулось, после чего гротескным подобием языка высунулась жирная пиявка.
Анна, в первую секунду содрогнувшаяся от отвращения, вдруг замерла, ощутив странное узнавание. В этом фантасмагорическом существе угадывалось чьё-то отражение — искажённое, перевёрнутое, но странным образом своё.
Женщина в окне двигалась всё настойчивее, её пальцы с длинными, обломанными ногтями цеплялись за пустоту, будто пытаясь разорвать невидимую преграду. Вода вокруг неё мутнела, наполняясь взвесью разлагающейся плоти. И вдруг губы её дрогнули, сложившись в подобие улыбки, из горла вырвался пузырь воздуха, но Анна ясно поняла: женщина назвала её по имени.
Тогда она, преодолев оцепенение, резко рванулась назад — и в тот же миг все окна в доме распахнулись одновременно. Из каждого проёма хлынули чёрные струи, а в них — десятки таких же рук, скелетообразных, с облезшей кожей, тянущихся к ней, жаждущих прикоснуться, удержать, сделать частью этого затхлого мира.
Вода вокруг закипела, превратившись в жидкую тьму. Анна била ногами, рвалась к поверхности, но долина домов словно ожила — крыши раскрылись, как пасти, из щелей между брёвнами полезли слизкие тени.
И вдруг сквозь панику яркой вспышкой к ней пришло озарение: эти тени не могут причинить ей вреда. Они были всего лишь отголосками, воспоминаниями, застрявшими в болоте, как заноза в теле. Её легкие, уже научившиеся обходиться без воздуха, наполнились тяжёлой болотной влагой, и она почувствовала, как болото шепчет ей на языке пузырей и ила: «Ты здесь хозяйка… Правь…»
Она расправила плечи, и вода вокруг заструилась по-новому — не как враждебная стихия, а как продолжение её собственного тела.
Женщина в окне всё ещё тянула к ней руки, но теперь Анна видела — это не угроза, а всего лишь тень, не нашедшая покоя. Таких в болоте тысячи. Они цеплялись за последние обрывки памяти — за скрип половиц, за запах щей в печи, за детский смех во дворе — не понимая, что мертвы, и всё, что привязывало их к миру живых, давно истлело.
«Пора», — подумала Анна и провела рукой перед собой. Вода послушно расступилась, увлекая за собой призрачные стены домов. Дерево рассыпалось чёрной пылью, стёкла превратились в пузырьки воздуха, а протянутые руки растворились, как дым.
Женщина в окне на мгновение встретилась с Анной взглядом. В её мутных глазах мелькнуло что-то вроде понимания. Потом и она распалась на отдельные капли, которые смешались с общей толщей воды.
Болото вздохнуло глубже. Где-то в глубине шевельнулись корни, принимая в себя последние крохи неотпущенных воспоминаний. Теперь они станут частью тины или туманов, поднимающихся по утрам над топью, а может быть, когда-нибудь прорастут клюквой или багульником.
Впереди было ещё много таких мест — болото сохраняло всё и навсегда. Но теперь она знала, как помочь этим теням найти покой.