Вечный Жид

Лёха всё-таки посещает спектакль по повести Гоголя, однако поражает его не только Оксанкино белье в цвете кобальта, а ещё и факт того, что его дядя и актер играющий Чуба – два кореша со времён училища. Забавно, ибо актер уж больно похож на соседа в тельняшке на месте преступления, а на его предплечье есть шрамы...хотя выпить за встречу всё-таки надо, для настроения!  

Нос болит, пивко так и наровит, а вот отец жестит:

– Отец, как мы? – Как обычно. Мы банкроты.

Да уж, смена режима – не причина жим-жима, главное не быть дебилом и сделать правильный выбор!

"Забавно то вышло, а? Твой друг нас реально спасти мог... Да Колька твой, кто ещё?  Хэх, за меня так никто не впрягался, правда! Не знаю что ты ему там наплел, но он сам предложил помощь, а потом ещё и продавил меня, напуганного дурака, пойти против Люцика! Жаль только, что несчастье с ним такое случилось…"

Жаль не исправить надпись на могиле, карта судьбы опрокинута миром. 

 “Зачем ты нянчишься с двумя-тремя рюмками?” – спросил пацан Лёху, подсовывая бутылку ликёра, – Я покажу тебе как поднять градус! – и плеснул в кружку до самых краёв. – Сперва берёшь бассейн полный…"

 Но довольно стёба, хотя респект если отсылку понял!  Лёха встречает на вечеринке Димона в окружении дам, однако к конфликту приводит другое явление – неоплаченные счета.

Дескать:

– Хули ты мне не оплатил последнюю статью? – Ой, ты про ту? Да, она хороша, но с финансами напряг, знаешь...на бери приглашение на пресс-конференцию олигарха, просто вот так вот!

А лучшая позиция для пьяных разговоров – лёжа лицом в пол. 

Полковник и актер пьют, обсуждая былое, а похоть забирает с потрохами Лёху. Потому просьба помочь с "дельцем" не смущает его и он попросту отдает приглашение своё, – как никак там Оксанка его зовёт. Снова капли на лобовое стекло...  Забавная дилемма: не отец, а сын уходит за хлебом. Старые дворы, затхлые площадки, однако когда съев хлеба пол буханки видишь объявление о розыске со своим ебалом – пора умывать и поминай как звали!  

Возможно ли растворится в аморфности и лишиться всего запала, словно на пятьдесят лет добавил в возрасте? Лёха проверит, однако по крайней мере на интимном фронте – пока без потерь! 

Чувство вины и жажда безопасности заставляют нас бежать, куда глаза глядят.

"Однако побег ли средство? Хотя куда ещё мне деться?" – и всё-таки Люня понимает, что хотел этого с самого детства.