И мышонки, и лягушки, и неведомы зверушки...

В храме было сумрачно и тихо. Свет пасмурного дня с боем прорывался сквозь витражи, вдоль стен выстроились высокие подсвечники, над ними танцевали крохотные язычки пламени, в углах и нишах сгущались тени, ярко освещены были лишь аллегорические статуи богов ровно напротив входа. 

В центре стоял высокий, статный мужчина, с короной из острых зубцов на голове – Король-Солнце, Дарующий жизнь, Карающий небесным огнём. Пухленькая женщина слева от него – Мать-Луна, половина её платья чёрная, другая – белая, и лицо освещено лишь справа. Тонкая дева с распущенными волосами, в венке из роз и острых игл – Звезда, Защитница слабых, Спутница странствующих, с чашей в одной руке и мечом в другой… 

Бьорн замер на пороге – на миг показалось, что все трое смотрят на него с укором. Человека, сидящего за маленьким столиком у ног Луны, он заметил не сразу, а тот не заинтересовался вошедшим, погружённый в какие-то записи. Бьорн негромко кашлянул, реакции не дождался и двинулся между двумя рядами скамеек, стараясь ступать как можно тише: мраморный пол вцеплялся в подошвы сапог шорохом и стуком, донося эхо шагов до самых дальних углов. 

Однако щуплый рыжеволосый мужчина в золотистой мантии, расшитой символами Солнца, даже не поднял головы.

– Доброго дня, путник, да будет твоя дорога светла, – без выражения продекламировал он, не отрываясь от толстой книги, расчерченной на колонки, и ткнул пером: – Чаша для пожертвований слева от меня. На этой седмице чествуются святая Олимпия и святой Йохан Синеусый, шансы на успешную молитву повышены, список предпочитаемых подношений справа от меня, изображения и листки с текстами именных молитв можно приобрести в сувенирной лавке. Желаешь помолиться в уединении?

Бьорн послушно бросил в чашу заранее заготовленные монетки.

– Нет, я…

– Заказать отпевание, обряд наречения имени младенцу, освящение дома или лавки?

– Да нет же!

Жрец вздохнул, почесал короткую рыжую бороду и поднял взгляд.

– А, – без особого интереса проговорил он, – ты рыцарь. Освящение оружия или снаряжения? Молебны о здравии или упокоении? Заказную службу «На смерть врагам» с поимённым перечислением?

Бьорн помотал головой и постарался собраться с мыслями. Как-то не так он представлял себе попытку попросить совета в храме.

– Есть одна девушка…

– Ага, понял, – перебил жрец. – Запись на обряд бракосочетания – у жрицы Луны в первый, третий и пятый день седмицы, до обеда.

Бьорн поморщился.

– Нет, дело не в этом. Я…

Взгляд жреца стал чуть более заинтересованным.

– Ты её любишь, она тебя – нет? Молебны о привлечении внимания противоположного пола проводятся во второй день седмицы, после заката. Для лучшего результата рекомендуем обращаться за приворотным зельем к ведьме Мадине с Лютиковой улицы, держи визитку.

– Да нет же! – Бьорн отпихнул от себя клочок пергамента с адресом, и жрец понятливо покивал:

– А-а-а, ясно-ясно. Она тебя любит и уже достала? Тогда визитку всё равно возьми, отворотные зелья у Мадины тоже чудо как хороши, а на молебен приходи завтра с утра.

Формулировать проблему вслух оказалось ужасно сложно. Бьорн шумно вздохнул и потёр переносицу. 

– Она почти что замужем. А я…

Жрец приоткрыл рот, покосился на статуи и понизил голос:

– А ты, значит, хочешь с нею согрешить так, чтоб в её первую брачную ночь это не вскрылось?

Бьорн зарычал и потянул из ножен меч.

– Эй-эй, потише! – Жрец вскочил и на всякий случай отгородился от посетителя спинкой стула. – Я особа духовная, физические воздействия в отношении меня, да ещё в святом храме, караются ухудшением кармы на три перерождения вперёд! А я ж тебя перед смертью ещё и лично прокляну, чтоб даже мыслей о девушках…

– Да заткнись ты уже!

Он тяжело опёрся ладонями о стол, заставив собеседника отшатнуться. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, потом жрец негромко кашлянул.

– Ну ладно. Чего ты от меня хочешь-то?

Бьорн выпрямился и уставился на статуи. Горло сдавило, само тело сопротивлялось попытке выговорить принятое решение, и голос прозвучал еле слышно.

– Я хочу… Перестать её любить.

От сказанных слов внутри что-то болезненно вздрогнуло. Жрец поджал губы, обошёл стул, сел, поставил локти на стол и глянул на Бьорна поверх сложенных шалашиком пальцев.

– Что ж ты так, а? Вроде молодой… Проблемы со здоровьем?

От возмущения голос тут же вернулся.

– А можно мне другого жреца?!

– Нельзя. – Жрец потёр ладони, хмыкнул, откинулся на спинку стула и ногой выдвинул из-под стола табурет: – Садись. И рассказывай уже нормально, что из тебя каждое слово как клещами нужно тянуть!..

Бьорн закатил глаза, глянул в сторону выхода, шипяще выдохнул сквозь зубы…

И сел.

– …Всё это и умно, и глупо, – пробормотал жрец, выслушав его сбивчивый рассказ. – Умно, потому что и по людским, и по божественным законам ты прав. Тебе с нею ничего не светит, кроме проблем, и лучше бы вовсе попросить отставку. 

Бьорн нахмурился.

– Но как же…

– Не перебивай. Там и помимо тебя три десятка человек с ведьмой в придачу, с охраной одной девчонки уж как-нибудь справятся. А думать, что только ты способен спасти её от всех бед – гордыня и грех, понял?

Жрец наставительно поднял палец, дождался вымученного кивка и сцепил ладони в замок.

– Я бы даже порекомендовал тебе зелья и молебны… Но всё это глупо и не имеет смысла. – Он покосился на шкатулку, заполненную листочками с адресами, и со вздохом захлопнул крышку. – У тебя, понимаешь ли, на роже написано большими буквами, что ведьмам ты не веришь, на богов не надеешься, а эта твоя дурацкая любовь – всё, что есть в твоей дурацкой жизни.

Повисла тишина. Бьорн точно знал, что должен возразить, но никак не мог подобрать слова.

– Я думал, – проговорил он наконец, – что духовные особы должны утешать.

Жрец хмыкнул и сложил руки на груди.

– Это не ко мне. Это вон к ней, – он кивком указал на Луну. – Хочешь, приходи завтра, её девочки тебе от души посочувствуют, может, даже поплачут с тобой. Только у храма с Мадиной договор, она клиентов к нам посылает, мы к ней. Вот и тебя  пошлют.

– А ты не пошлёшь?

Жрец развёл руками.

– Так я ж говорю, без толку. Ну сделают тебе отворот. Ну поедешь ты дальше. А память-то, память ты куда денешь? Ты в неё заново через три дня влюбишься, а в итоге или сопьёшься, или железякой своей себя же и ткнёшь. А это и тебе грех, и мне – потому как знал, предвидел и пустил на самотёк.

Жрец снова почесал бороду, тяжело вздохнул и повернул голову к статуям. Бьорн проследил его взгляд: Король-Солнце смотрел с постамента строго, но понимающе. 

– Значит, так, – произнёс жрец наконец. – Любовь твоя до добра не доведёт ни тебя, ни её. Принцесса несёт в своей судьбе судьбу королевства, и не нам с тобой в это лезть. Обряд не завершён, но она уже дала согласие перед богами, и себе не принадлежит. А вот ты – волен решать сам.

Жрец выдвинул из стола ящик, немного в нём покопался и извлёк тонкую книжицу.

– На третьей странице – «Слово Свету», читать тридцать раз утром и тридцать перед сном. На пятнадцатой молитва «От одержимости», тоже по тридцать. И, пожалуй, «О здравии и благополучии» за неё, короля и герцога, чтоб злые чувства внутри не копить, по десять раз перед завтраком, обедом и ужином. Держи.

Жрец хлопнул книжкой о стол и снова откинулся на спинку стула.

– И что, – Бьорн недоверчиво покрутил молитвенник в руках, – поможет?

– Нет.

Бьорн поднял взгляд – лицо жреца вдруг стало очень серьёзным.

– Боги редко вмешиваются в дела смертных, – жёстко проговорил он. – Чуда можешь не ждать. Но молитва способна стать соломинкой, которая удержит тебя на краю самого чёрного отчаяния и не даст сорваться. Если тебе действительно нужен мой совет, вот он: оставь её. Иди к своему капитану – он не станет тебя держать, когда узнает. Пусть она едет к мужу. А ты можешь вернуться в столицу, или к родителям, или уехать на другой конец страны, или наняться на торговый корабль и уплыть за море. Главное – найди себе дело. И читай молитвы – каждый день, во всякий миг, когда боль станет нестерпимой, когда темнота станет пытаться сожрать твою душу. Читай – и не держи зла. Это пройдёт. Всё проходит.

Жрец поднялся, обошёл стол и положил руку Бьорну на плечо.

– Не давай себе времени передумать, иначе утонешь в сомнениях, – проговорил он негромко. – Иди и реши этот вопрос. Сегодня. Сейчас. Завтра может быть поздно. 

Казалось, вся тяжесть мира легла на плечи вместе с ладонью жреца – Бьорн с трудом заставил себя выпрямиться и встать. Что ж, не стоило питать глупых надежд – боги были на стороне здравого смысла, а не чувств, и поддержали принятое им решение.

Оставалось только одно.

– Она… Будет счастлива? Без меня?

Жрец печально улыбнулся и покачал головой.

– Я не пророк. Молись за неё. И я буду молиться, за вас обоих. А теперь иди, и да озарят Трое твой путь.

Бьорн молча кивнул и развернулся к выходу.

– Эй, – окликнул жрец, когда он уже подошёл к двери и взялся за ручку. – Ты уж постарайся всё-таки не спиться и не убиться. Отчётность мне испортишь.

Бьорн серьёзно кивнул и толкнул дверь.

Дневной свет больно резанул по глазам, заставив его заморгать и зажмуриться, порыв ветра ударил в лицо мелкой снежной крупой. Бьорн шёпотом выругался, добрался до привязанного поодаль коня, ткнулся лбом в растрёпанную чёрную гриву и долго стоял так, прислушиваясь к поселившейся внутри пустоте.

Вряд ли её можно было бы заполнить молитвами…

Но стоило хотя бы попытаться.