Глава 17. Призраки

Привет! Продолжается выкладка романа: https://author.today/work/60229

Глава 17. Призраки

Осколки снов

В поздних сумерках и на высоком берегу она не успевала заметить подозрительную обстановку. Он строил недосягаемые скользкие пирамиды, призывая подняться и проверить. Его речи – монотонные исповеди излишней скорби и ненужной – надоедали, смешили. Но иногда она соглашалась вслух, дабы укротить поток, в котором корабли продолжали тонуть (а причина тому – предательство); брала его руку, разглядывая линии: его и свои. Он умолкал в ожидании ответа, не очень уверенный в силе своих доказательств, приводил соглядатаев – общих друзей и просто чужих, знавших якобы нечто. Появлялись признаки необходимой, окружающей реальности, призванные подтвердить словом или жестом душевные излияния.

В каких-то кошмарах они бродили, выискивая полнолуние. Небесные мелодии кружили их в отныне нередких вальсах, прерываемых незабвенными поцелуями. Однажды он пренебрег терпением, укорял и, обвинив во всех грехах, представил как аргумент ее второго мужа, с которым уже без особых хлопот удалось развестись. Она потрудилась, чтобы более не встретить его пытливый, горящий здравомыслием взор, – взор обреченного любить безответно.

Возникнув, второй бывший не проронил ни слова, но уйти не мог, завидев ее. Она опрометчиво, не желая того, выплеснула так тщательно скрываемые эмоции: «Да, я действительно причастна ко всему! И даже к происходящему сейчас. Но я не лгала никогда. И всегда есть люди, которым не следует знать ничего, ибо они посторонние».

Она поспешила увести его из сонного дома-лабиринта, насыщенного житейскими, неотвязными призраками, подальше, на неслышимое расстояние от светящихся окон.

Привыкнув к темноте, они обнаружили в саду яблоню, приникшую к земле. Алфея опустилась на ствол, закурила, мысленно выстраивая ответ, который мог бы прекратить невольные визиты. Но курить хотелось молча. Надеясь избежать ошибки, боясь утонуть в глазах, полных слёз, прижалась к плечу. С детской злобой и виноватостью он уткнулся в шелковые складки юбки, подобранной на колени. Ее задрожавшая рука запуталась в волосах, – было не совсем удобно... курить.

Как повелось у графа Возлюбленного, он явился без зова, но на сей раз не застал. Не вникая в злые взгляды смазливых служанок, прошел в кабинет. Осторожно, затем удобней, сел в кресло у остывшего камина.

Пустынно и тихо.

Из разбросанных на столе папок выехали рукописи, связки не распакованных книг пылились в свободном углу. Он излучал важность и величие до тех пор, пока не увидел хвостик, выглядывающий из бумажной кипы, который нервно поводил из стороны в сторону, словно мог принадлежать размышляющему коту, не очень довольному положением, но по виду напоминал о ящерице, готовой расстаться с ним в миг опасности.

Желание выдернуть и распознать странное явление разом покинуло графа, он съёжился, почувствовав, что утопает в огромном кресле красного шелка, с мягко выстеганными валиками, причудливо выгибающимися со всех сторон, как морская раковина, вздымающимися при попытке встать. Его обратили в мальчика, забытого мамой, которая не найдет его – очень маленького и жалкого в стремлении не заплакать.

Она еще не возвращалась.

Он вздрогнул от ужаса, удивленно сознавая: Алфея не вернется.

И вновь память с кошачьей повадкой крадется в только забрезживший сон, уже не пугаясь, не увлекаясь созерцаньем ящеровидных слов, утерянных ею. В душе он не мог простить неприятное пережитое состояние, заслышав, как спокойно поскрипывает перо, и, даже разглядывая отважную чернильную сосредоточенность, упавшую сквозь строгие кружева манжет на запястье, так умилявшее графа.

Он знал: нет, не простит возлюбленной, вызвавшей страх, с головой ушедшей в бесконечность романа, первые тома которого остаются неразрезанными после издания.

Граф нарочито наступил на ящерку, мгновенно юркнувшую в холодный камин, оставив на ковре свидетельство о промахах и недостатках, в которых не признаются никому.

Он повертел на свету хвостик воспоминаний, недоумевая, зачем он приходит сюда, не хочет забыть ее – даже во сне.

«Бывшие, бывшие-бывшие, бывшие», – заучивает он урок, закуривая и отгоняя сон среди ночи.