"Найти и не сдаваться!" Вестерн. Альтернативная история. Глава 6

https://author.today/reader/412495/3817169
Князь Илья Ильич Шишкин спешно собирался в дорогу. Дурные вести вынудили его к этому. Старый шаман Чичикэ, что на языке индейцев кайова означало «Приносящий жертву духам», был при смерти.

Князь знал его уже третий год. Раз в несколько месяцев Чичикэ появлялся на дальнем кордоне Форт Росс. Там князь обменивал крупу и патроны на лекарственные травы прерий и знания о них — какие лечат лихорадку, какие заживляют раны, дым каких отгоняет злых духов.

Случилась беда.

Постаревшие глаза Чичикэ не заметили гремучей змеи в зарослях травы, которую кайова называли «бизоньей», а европейцы — «бутелуа изящная».

Удар был быстрым и точным.

Почувствовав укус, старик сделал всё правильно — разрезал кожу крест-накрест, чтобы яд вытек с кровью.

Крови выдавил много. И этого было бы достаточно, если бы Чичикэ был молод. Но Чичикэ был стар.

На второй день старику стало совсем плохо.

Он не боялся смерти, но у него осталось ещё так много не завершённых дел. Он сказал своей дочери:

— Духи зовут меня. Они говорят — я умру через шесть дней. Теперь, Сахали, отправляйся к русскому доктору. Он умеет останавливать смерть.

***

Сейчас Сахали ждала возвращения князя на дальнем кордоне, сидя неподвижно, на земле.

Борец Герасим, остановился на первое время в фельдшерском пункте князя. Когда князь начал впопыхах собираться в дорогу, Герасим занимался спортивной гимнастикой на заднем дворе. Он прервал занятие. В коротком разговоре выяснил, что происходит, сказал:

— Разговор слышал — команчи вышли на тропу войны. Не спокойно окрест. Я, Илья Ильич, с тобой поеду.

Герасим, больше не задавая лишних вопросов, быстро собрал всё свои немногочисленное, что было нужно. Лицо его оставалось спокойным, в глазах читалась решимость. Он привык действовать быстро и без лишних слов.

— Готов! — коротко бросил Герасим, поставил перед князем свой выцветший парусиновый баул.

— Спасибо, Герасим, — князь оторвался от своего докторского саквояжа и пожал Герасиму руку.

Герасим что-то хотел добавить ещё, но увидел, что князь направил свои васильковые глаза к потолку и в уме перечисляет всё, что им было собрано — не забыли чего. И Герасим решил, что и говорить тут более не о чём.

***

Сахали, осмотрела с интересом Герасима всего с ног до головы, осмотрела поклажу на его лошади. Сказала:

— Этой лошади будет тяжело, — сказала она, указывая на баул. — Пусть будет на моей.

— А ведь пожалуй верно, — сказал князь, поправил очки.

Сахали два раза хлопнула в ладоши, свистнула протяжно. Из ближних зарослей поднялась на ноги Чирикауа.

— Вот так фокус! Цирк с конями! — вырвалось у Герасима.

Он спешился, снял баул со своей лошади. Увидев, с какой лёгкость Герасим одной рукой управился с ним, Сахали подошла к нему, бесцеремонно потрогала его бицепс, цокнула языком, сказала:

— Очень хорошо!

Герасим, привыкший к тому, что его физическая сила вызывала у людей удивление. От такой непосредственности слегка даже смутился. Сахали вела себя так, будто это было совершенно естественно.

Герасим сделал позу, как на своём рекламном цирковом плакате.

— Иван Сусанин! Спешите видеть! — сказал он позируя, переглянулся с князем и подмигнул тому, — Вот ведь какой цветок душистых прерий.

Баул погрузили на Чирикауа, она переступила с ноги на ногу, словно оценивая новую ношу. Сахали погладила её по шее, что-то шепнула на ухо. В ответ Чирикауа поводила ушами.

— Ты что ж с ней разговариваешь? — не удержался от вопроса Герасим, наблюдая за этой сценой.

— С тобой разговариваю, почему не буду с ней? — ответила Сахали и взлетела в седло.

— Аха-ха-ха! — рассмеялись оба и Герасим и князь.

— Туше в первом раунде!

— Ну, что поехали? — обратился князь Шишкин к Сахали.

Сахали не ответила, показала рукой вперёд, тронула с места Чирикауа.

— Так-то зовут меня Герасим.

Сахали с пониманием кивнула ему.

— Давно. Десять зим назад. Сильно болела. Давно. Десять зим прошло. Отец Чичикэ давал мне пить настой. Много давал. Много- много. Ночью отгонял злых духов. У-у-у, — Сахали показала жестом над головой, как бьёт в бубен шаман, — Я болела. Отец Чичикэ давал мне другое имя, пока я болела. Что б злые духи не нашли меня. Теперь я снова Сахали.

***

Каньон, словно гигантская рана, разрезал бескрайнюю плоть прерии, обнажил отвесные слои древних пород — рыжих, охристых, коричневых оттенков. Сто тысяч лет назад, а может быть и миллион, в результате землетрясения образовался он.

Ветер, такой свободный над прерией, затихал, уважая покой и вечность, обитавшие внизу — на дне каньона, где лишь в одном только месте, среди песка и голых камней, летом, ссохшаяся земля трескалась к полудню от зноя.

В том месте, берущий начало на отвесной стене, холодный ручеёк, шириной не больше двух пальцев извивался, искрился серебряной змейкой, грелся на солнце, стекал к корням одинокого дерева, образовывал мелкую лужу, бежал дальше и прятался вновь в расщелине. В толще земли остывал заново и уже навсегда.

Одинокое дерево было настолько одиноким, на дне каньона, каким может быть только страж, охраняющий пустоту. Песчаной ли бурей, занесло сюда семя? Упало ли оно из седельной сумки путника? Кто знает.

Шли годы. Дерево старело, его кора трескалась, ветви становились тяжелее. Ручеёк же каждую весну искрился чуть сильней и не покинул корней дерева ни в одно, даже самое жаркое лето. Они всегда были рядом. Они были разными — старое, потрескавшееся дерево и серебряная змейка воды.

— Там холодная вода, — сказала Сахали, указав на дно каньона, — А там тропа вниз. Тропа хорошая — можно верхом на лошади.

Сахали показала рукой в другую сторону, где пологая расщелина вела вниз.

— Холодная? — князь Шишкин в который уже раз, вытер тыльной стороной ладони, проступавший на лбу пот, — Холодная — это хорошо.

— Плохое место, — сказала Сахали.

— Плохое? — удивился князь.

— Плохое. Все знают. Команчи на тропе войны. Надо быстро-быстро пить холодную воду. Быстро-быстро надо уходить. Койот ждёт глупого барсука у воды. Я буду смотреть.

Сахали спешилась, направилась к краю обрыва, за которым открывался вид на весь каньон. Последние несколько метров до края она преодолела ползком.

— Плохое место, — повторила она, вернувшись, — три бледнолицых внизу у воды. Два ружья, два револьвера. Ещё четыре бледнолицых внизу там далеко. Едут к воде.

— Где далеко? — спросил Герасим.

— Внизу. Далеко — ты не увидишь.

— Так что же? Ну, белые люди. Так не команчи. Так что же? — городской житель Герасим не понял в чём может крыться опасность.

— Эх! — с сожалением об услышанном воскликнула Сахали.

— Обожди, Герасим. Доверимся её опыту местного аборигена. Так что ты предлагаешь? — спросил её князь Шишкин.

— Там четыре далеко, тут три близко. Хорошие или плохие люди не далеко ни близко не видно. Надо ещё смотреть. Будут пить воды. Куда дальше будут ехать. Надо ещё смотреть.

***

— Не забудьте передайте пламенный привет моему доброму другу генералу Шерману! — сказал Додсон Старший, обращаясь к двум рейнджерам в форме «Шерман и Ли», — И передайте ему мои самые лучшие пожелания!

Один из рейнджеров показал председателю правления банка «Додсон и Додсон» большой палец вверх.

— Ок! Теперь приступим, парни, к истинному правосудию. Не будем излишне драматизировать сцену и играть в Шекспира, и тянуть не будем. Оглашение приговора и всё такое. Мы люди простые, у нас всё просто. Просто и ясно. Когда всё просто и ясно — ничего не мешает всё сделать быстро. Тэкс, мальчик, давай верёвку!

— Морелли! — скомандовал Тэкс.

Кудрявый Риччи Морелли спешился с лошади с верёвкой в руках.

— Дайка сюда! — Додсон Старший, сидя на лошади принял в руки поданную верёвку, — Я когда-то, когда ещё был безусым щенком, знавал одного морячка из Бостона. Он научил меня вязать узлы. Замечательные узлы, он научил меня вязать, парни. Вот так. Потом вот так. И так. Вот так отлично. Теперь закидывай!

Додсон Старший, показал Моррелли на ветку старого потрескавшегося дерева. Моррелли подошёл к дереву, у которого сидел, прислонившийся спиной к нему, Боб Тилбот, с завязанными руками.

Додсон Старший направил лошадь ближе к Тилботу. Подъехал почти вплотную. Пока Моррелли возился с верёвкой, Додсон склонился в седле к Тилботу, подмигнул ему одним глазом.

— В отличие от меня, ты Боб, слишком много болтаешь. Ты слишком много болтаешь, Боб. Вредная привычка. Ну, что там, Риччи?

— Ещё минуту, мистер Додсон.

— Ещё всего лишь минута, Боб. Это всё, что у тебя осталось.

— До встречи в аду, Акула Додсон! — сквозь зубы ответил Боб Тилбот.

Боб плюнул бы Додсону Старшему в лицо, но во рту Боба всё пересохло и губы потрескались. Рейнджеры не давали ему пить ни глотка во время пути, пока он болтался в седле, со связанными руками, с трудом удерживаясь на скверной, дрянной кобыле.

Серебряная змейка воды была совсем рядом, Боб Тилбот мог бы дотянутся до неё рукой, если бы руки его не были связаны.

— Готово, мистер Додсон! — услышал Боб Тилбот сбоку и сверху.

Это был голос кудрявого Риччи Моррелли.

Боб поднял голову и увидел ослепительно яркое солнце, светившее ему в лицо, ровно посередине петли свисавшей с ветки старого потрескавшегося дерева. Боб зажмурился.

Когда он открыл глаза, увидел, что кудрявый подводит к нему лошадь.

«Сейчас посадят в седло, проденут голову в петлю, затянут на шее и…»

— Какого чёрта, Акула Додсон… — проворчал Боб в сторону председателя правления, — Только не на этой старой кляче, Акула… Вот чёрт! Паршивый денёк…

Двое подхватили Боба, поставили на ноги. Звякнули кавалерийские шпоры на его сапогах.

Солнце светило на Боба через петлю, свисавшую с дерева.

— Мистер Додсон! Мы встречаемся с вами второй раз при очень странных, можно сказать — удивительных обстоятельствах. Отчего такое с нами происходит? — вдруг услышали все за своими спинами и резко обернулись.

Молодой мужчина, в круглых очках, спустился по расщелине, ведущей на дно каньона и остановился в двадцати шагах от центра происходящего. Спускаясь вниз, он держал свои руки, чуть согнутые в локтях рядом с двумя поясными кобурами, из которых виднелись чёрные рукояти «Смит-Вессонов» на «четыре и два».

— Вы меня узнали, мистер Додсон?

Председатель правления узнал Илью Ильича Шишкина.

Додсон Старший, ошарашенный увиденным, дал знак рукой своим парням — «спокойно, мальчики, спокойно».

— Я узнал вас мистер Шишкин. Дорога легче, когда встретится добрый попутчик. Вы были добрым попутчиком, мистер Шишкин.

— О-о-о! Как это любезно, с вашей стороны, мистер Додсон, что вы попридержали своих ребят. Всегда приятно иметь дело с человеком, не принимающим скоропалительных действий. Это мне оставляет надежду, что мы найдём общий язык и удовлетворяющий всех выход из сложившейся ситуации. Да-с… Ситуации, однако… А я уже было сам хотел вас попросить об этом, во избежание лишних эксцессов.

На последнем слове, князь позволил себе поправить очки и тут же вернул руку на место — ближе к «Смит- Вессону».

— Вы сообщите, вашим парням, то чему были непосредственным свидетелем, — продолжил Илья Ильич совершенно невозмутимо, — А именно то, что я стреляю весьма не дурно. Я же, в свою очередь, сообщаю, что одинаково владею и правой и левой рукой, что достигается упражнением.

— Спокойно, мальчики, спокойно, — уже вслух произнёс мистер Додсон, не спуская глаз с князя Шишкина.

Председатель правления, понемногу придя в себя от неожиданности, решил разрядить ситуацию, с деланной улыбкой произнёс:

— Создатель свидетель, что таких сюрпризов не ждал! Что ж вот вам то за чем явились — вот вам вода. И доброго пути! А у меня тут, как вы видите, одно не оконченное дело.

— Вот! Вот же! Вот именно об этом я и намерен с вами поговорить мистер Додсон, — радостью воскликнул князь, — Вот ровно об этом.

— О чём этом?

— Ну, как же! О беззаконии, мистер Додсон, которое вы собираетесь сотворить. Эп… пеп… пеп… Тихо… тихо… тихо… Вот этого не надо. А вот этого не надо. Не надо вот этого!

Князь указал пальцем на Тэкса, заметив как тот, медленно локтем стал отодвигать полу своего длинного ковбойского плаща, освобождая доступ к оружию на поясе.

— Спокойно, Тэкс, спокойно. Ну, ну, продолжайте, мистер Шишкин, продолжайте, — взгляд Додсона снова стал острым и сосредоточенным.

— Продолжаю, с вашего позволения. О беззаконии, мистер Додсон, которое вы собираетесь сотворить, — глаза князя быстро попеременно скользили от одного на другого, — Господа, я буду вам признателен, если вы не станете делать лишних движений руками. Так вот — о беззаконии мистер Додсон. Этого я никак позволить не могу. А если я этого позволить не могу, то этого и не будет.

— Ха! Да, он чокнутый! — не сдержавшись, воскликнул Моррелли.

— Видите ли, не имею честь знать вашего имени, вы вероятно полагаете, что ваше численное преимущество, по результату возможной перестрелки, гарантирует благоприятный исход для большинства из вас и трагический финал для меня. Вы ведь именно так считаете? Мистер… не имею честь знать вашего имени.

— Точно чокнутый! — убедился Моррели.

— Помолчи, Риччи! — окрикнул того Додсон, не глядя в его сторону, — Ну, продолжай, продолжай.

— Вот, Риччи! — воскликнул князь, — ключ к жизненному успеху — это терпение! Берите пример с мистера Додсона. Сообщаю, что путь приведший меня сюда волей судьбы мной пройден не одиноко. Мистер Тилбот, — князь обратился к Бобу Тилботу, которого двое рейнджеров по бокам по прежнему держали не пошевелившись, застыв на месте, — Вы сказали, что жизненные пути ваши вы не назовёте праведными. Я же свой путь праведный, пусть это будет не скромно с моей стороны, таким причудливым образом пересекшийся с вашим не праведным — тут вероятно заключён некий дуализм и диалектика бытия, совершил в приятной компании.

— Что он мелет? Что мелет этот чокнутый? — Моррелли переглянулся с товарищами.

— Короче! Слушайте меня! — князь резко повысил голос, — Там, наверху у меня несколько стрелков. Вы у них, как семечки на ладони! Легко перещёлкают!

— Вот как? — мистер Додсон поднял голову вверх к краю обрыва.

Все остальные, включая и Боба Тилбота сделали то же.

— Ха! — вырвалось у Боба.

Боб дёрнул плечами освобождая плечи от рук своих «опекунов».

— Он блефует! — воскликнул Тэкс.

— Да, да, он блефует! — поддержал Тэкса шотландец Эллиот.

— Он блефует, мистер Додсон! — выкликнул Моррели, тщетно озирая склон обрыва, в надежде там что-то увидеть.

— Слышите, мистер Шишкин? Парни считают, что вы блефуете. Что скажете на это?

— Я так и знал! — опять радостно воскликнул Илья Ильич, — Ну, вот я так и знал, что именно так вы и подумаете! А-а-а-а. Ну, какое же облегчение. А-а-а-а. Вы действительно рациональный человек, мистер Додсон, и нам удастся договориться. Сам я азартные игры избегаю, но как говорят — ставки сделаны, ставок больше нет и время вскрыть карты. Так?

— Ну… Терпение — ключ к успеху — всё верно, но оно не безгранично. Ну!

— Если вы настаиваете. Впрочем у вас нет основания верить мне на слово. Понимаю, понимаю. Стоит мне подать условленный с товарищами знак. И…

Князь поднял свою левую руку.

Ты-дышь!!! Раздался выстрел!

«… дышь-дышь -дышь-дышь-дышь…»

Эхо, отражённое многократно, от отвесных обнажённых слоёв древних пород, понесло звук выстрела из винтовки системы Джозефа Уитворта, по каньону.

Широкополая шляпа мистера Додсона, простреленная навылет упала на горячий песок. Кони дёрнулись. Додсон с трудом удержался в седле. Его лицо стало белым.

— Ха-ха! — Баб Тилбот рассмеялся прямо в лицо стоящему рядом рейнджеру в форме «Шерман и Ли», повернулся к другому, повторил и другому, — Ха-ха! Ха-ха! Как семечки на ладони! Как куры на насесте! Ха-ха! Ха-ха! Ко-ко-ко-ко.

Боб Тилбот изобразил курицу, двигая локтями.

«Ого!» — пронеслось в голове князя. Именно о таком выстреле он с Сахали не договаривался.

Воспользовавшись общим замешательством, князь сказал тоном, не терпящим возражений:

— Мистер Тилбот, выберете себе лошадь, да получше. Вы покидаете эту компанию вместе со мной!
https://author.today/reader/412495/3817169