Владимир Шилейко. "Отнял душу вольную мою..."
Автор: Любовь СемешкоАнна думала, что после непростой жизни с Гумилевым найдёт в новых отношениях очищение. Но и жизнь с Шилейко оказалась очень тяжелой, и "очищения" не произошло, поэтому в декабре 1917 г. появились такие стихи:
Ты всегда таинственный и новый,
Я тебе послушней с каждым днем,
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!
Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою.
Шилейко мало было близкого общения с Анной: он потребовал развода с Гумилевым. К этому времени тот как раз вернулся из Европы. После трудного разговора Анна Андреевна сказала, что хочет с ним расстаться. Гумилёв, несмотря на их непрочную, приправленную обоюдными увлечениями и изменами семейную жизнь, не ожидал этого. Страшно побледнев, он немного помолчал и, словно взвешивая каждое слово, сказал, что Анна совершенно свободна в своих действиях. И ушёл. Навсегда...
Практически сразу после развода Анна Ахматова и Николай Гумилев вторично вступили в брак. Гумилев женился на Анне Энгельгард, дочери публициста и литературного критика Николая Александровича Энгельгарда. Ахматова стала женой Владимира Казимировича Шилейко, учёного -ассиролога, переводчика и поэта. А ещё — близкого друга Николая Гумилева.
Следует отметить, что женитьба Владимира Шилейко не разрушила его дружбу с Гумилевым. Они совместно успешно работали над переводом ассирийского эпоса «Гильгамеш». А ещё все втроем много общались, проводили вместе время. Николай Степанович часто приводил к супругам Левушку, который весной 1919 года жил с ним в квартире на Преображенской улице. В свою очередь, Шилейко поддерживал друга, вёл вместо Гумилева занятия в различных кружках и секциях, когда тому нужно было отлучиться из Петрограда.
Жизнь с новым мужем заиграла неожиданными красками. Владимир Казимирович оказался не только патологически ревнив, но и чудовищно деспотичен. Доходило до того, что он запирал Анну Андреевну на ключ, чтобы она не могла никуда уйти; заставлял сжигать, не распечатывая, все получаемые ею письма.
Я не хочу ни трепета, ни боли,
Мне муж – палач, а дом его – тюрьма.
Ахматова иногда часами занималась делами мужа, но не своими: живя с Шилейко, она почти перестала писать стихи.
Владимир Казимирович был фанатично предан науке и не замечал практически ничего вокруг. Супруги жили впроголодь, часто в доме не было никакой еды. Ахматова много помогала Шилейко, переписывала набело его рукописи, а он же почти не выпускал ее из дома, сжигал ее стихи.
Через много лет, вспоминая свое решение выйти замуж за Шилейко, Ахматова говорила, что ее привлекало быть полезной великому ученому. В принципе, он был неплохой человек — веселый, остроумный. Но, по словам самой Анны, как муж он был настоящей катастрофой в полном смысле этого слова.
Новый поэтический взлет Ахматовой пришёлся на 1921–1922 годы, когда она освободилась от своего Володи.
Тебе покорной? Ты сошел с ума!
Покорна я одной Господней воле...
В 1922 году В. Шилейко впервые арестовали, обвинив в контрреволюционном заговоре.
Продолжение истории