Субботний отрывок для Марики В.

Присоединяюсь к субботнему флешу Марики Вайд. Текст еще полуфабрикат, но почему бы не показать?))

— Ну, уж если эта вот аглицкого роду-племени, так я, значит, буду — китайская императрица, — усмехнулась Вера-Марина.

— Вряд ли, — криво усмехнулась юная нахалка. — В Китае женщины изящные, а ты ж такая коровища. Наверное, все сто кило весишь. Смотреть противно!

— Сто тридцать, детка. Ровным счетом, сто тридцать кэгэ.

— Жуть! Мне бы стыдно было людям на глаза показаться, не то что права качать! — передернула хлипкими плечиками юная нахалка. — Жирюга! И рожа у тебя страшная, и ручищи уродливые… кто тебя взял, такую? Я бы тебя отправила грузы на вокзале таскать, бог-г!  С этой старухой, с первого этажа. Степановной. Дуры крокодильские, бг-гг!

— А ты, значит, у нас англичанка, — вкрадчиво произнесла госпожа Иу. — Благородная и родовитая. Леди.

— Да-а, я. Ай эм то есть. Че уставились? Залюбовались? — поддела их юная нахалка. — Запретить не могу, любуйтесь. Не каждый день и не в каждом подъезде леди найдешь.

— Было бы на что смотреть, — хмыкнула силачка. — Козявка ты вульгарная.

Они с красавицей переглянулись. Очень многозначительно.

— А если не врать… кто ты такая?! — хором спросили девушки.

Плечом к плечу, они единым фронтом наступали на странную незнакомку, пока не загнали ее в угол между стеной и мусоропроводом.

— А ну, признавайся! Ж-живо! — потребовала Вера-Марина, закатывая рукава свитера. — А не то быстро в глаз получишь! За мной не заржавеет!

— Ах, ну зачем же так, Вэй Ми, — хищно прищурилась прекрасная Госпожа Иу. — Дай-ка я ее лучше иголочками распишу.

Она вынула из прически две, украшенных жемчугом, острых шпильки и, по-кошачьи облизываясь, нацелилась на нежную щеку незнакомки. Та хотела втиснуться за трубу — вонючую, облепленную картофельными очистками, облитую прогорклым маслом и кофейной гущей. Но втиснуться не удалось. Увы!

— Яяяя-а… — лепетала она, отступая. — Яя…я…

Наглость и напыщенность слетели с нее — мигом, будто луковая шелуха. Или картофельные очистки.

— Ты? Ты?! Ты-ии?! — наступали подруги.

— Я… англичанка я! Вот! Ай эм я, ай эм!

— Для англичанки у тебя глаза уж больно узковаты, да и кожа смугловата, — усмехнулась Иу. Ее правая рука с зажатой в ней золотой булавкой молниеносно начертила в воздухе иероглифы «Гнев» и «Правосудие». Начертила — и вновь нацелилась в лицо несчастной.

— Брешет, сволочь, и ведь не краснеет даже, — возмутилась Вера-Марина. — Щас я тебя, дрянь, по стенке размажу и в мусорник по частям затолкаю — там тебе самое место!

— Вэй Ми, дорогая, к чему поспешность, — сощурившись, промурлыкала Иу. — Сначала я ей глаза выколю, этой твари, а ты ведь ее с одного удара уложишь. Мудрецы советуют беречь силу. Это касается и силы врагов, да-а.

— Враго-ов?! Еще чего! Убивать их надо, только убивать! Давить, как тараканов!

— Ах, конечно же, ты права! Убивать и можно, и нужно, только ме-е-е-дленно, с наслажде-е-ением, — пропела красавица. — К чему спешка?

Вера-Марина недоверчиво хмыкнула.

— Ну, хорошо…ладно…аййй! Не на-адо-оо!!! Не англичанка я, китаянка… айй! Не надоненадоненадооооааааайййй!!!

Несчастная закрыла лицо ладонями и свалилась на грязный пол, прямо к ногам своих мучительниц.

— Ты — не китаянка, — после минутного молчания торжественно произнесла Госпожа Иу. — Ты — обманщица, проститутка! И хамка при этом. Только смертная казнь — и чем скорей, тем лучше.

— Но Вы же, вы, госпожа, — такая же, как и я! — взмолилась несчастная.

— Что-оо?! Я честная китайская девушка благородного происхождения, — отчеканила Госпожа Иу. — А ты, ты — проститутка! И, мало того, что шлюха, так еще и обманщица! Где, где твой патриотизм? У-уу, мерзавка! Позор нации!