"Гора звезды" и "Аэлита"

Русская фантастика начала двадцатого века - совсем не то, что советская. Ее писали те же, кто составил "серебряный век" русской поэзии и его после-словие - пусть даже только на периферии, как Мариэтта Шагинян с "Месс-менд", Илья Эренбург с "Трестом Д.Е.", Гастев и компания с их безумным р-революционным конструктивизмом. Но и из центральных фигур русской литературы - Замятин, Булгаков, Валерий Брюсов и Алексей Толстой. О двух последних и пойдет речь. Брюсов, помимо нескольких рассказов, довольно невразумительных, написал роман "Гора звезды". Толстой - два романа, поэтичнейшую "Аэлиту" и политизированный "Гиперболоид инженера Гарина".

Инженер Гарин меня не очень интересует, а вот "Аэлита"... И именно в сравнении с "Горой звезды".

"Гора звезды" - это 1895 год, "Аэлита" - 1924. И эти тридцать лет разницы заметны - у Брюсова герой уходит из обыденной жизни в скитания и приключения, у Толстого герои живут в меняющемся мире, где нет, собственно, постоянного. "Гора звезды" - роман XIX века, "Аэлита" -  уже XX.

Брюсовский роман начинается из ниоткуда и уходит в никуда. Герой смутен и неясен, хотя повествование идет от первого лица. Лицо это вовсе не героическое - хотя ему хватает сил и упорства одолеть пустыню и страх, чтобы добраться до таинственной горы, при столкновении с людьми он проявляет себя не лучшим образом. Победитель пустыни, не бросивший своего проводника, соглашается стать рабом, чтобы сохранить жизнь - и тут же начинает интригу, которая возносит его на самый верх, в наставники и слуги царевны этого загадочного и архаичного общества лэтэев.

Когда я читала "Гору звезды" в первый раз, в сборнике "Фантастика-76", то что-то в описани Горы и ее общества мне показалось жутко знакомым. Ах да, Атлантида! Два этнических класса, правители, владеющие секретами древней цивилизации, катастрофа... Точно так же изображалась Атлантида в "Маракотовой бездне" Конан Дойля, в десятках приключенческих романов, да, наконец, в фильме нашего детства "Конец Атлантиды". Общее такое место. Наверное. современникам Брюсова не нужно было долго гадать, кто эти белоплащные лэтэи, воздвигшие посреди пустыни в незапамятные времена чудовищную Гору.

Собственно, "Гора звезды" написана в стиле обычного приключенческого романа об Африке - дорожка эта уже была истоптана Жюлем Верном. Райдером Хаггардом, Луи Жаколио и еще десятками ныне забытых. Потом по этой же дорожке проскачет со своим многотомным "Тарзаном" Эдгар Райс Берроуз, да и Роберт Говард отдаст дань таинственным остаткам древних цивилизаций в дебрях Африке. Джек Лондон тоже отличится - "Сердца трех", только у него не европейцы по Африке, а американцы по Центральной Америке.

Так что имейте в виду: сюжет, антураж, лэтэи с их черными рабами и дренвим знанием - все это стандартный набор африканского авантюрного романа конца 19-начала 20 вв. И кончается все похоже, разрушением, гибелью и Горы, и царевны Сеаты, и тайн. Причем в лучших атлантических традициях Гора тонет, погружаясь в котлован, из которого была поднята.

Стандартный сюжет, невнятный герой, принцесса, мечтающая о звезде и далеком прекрасном мире. Не знаю, намеренно ли Брюсов написал текст так, что его можно прочесть как видение, бред умирающего от жажды путника? Повествование подернуто дымкой неясности и одновременно насыщено яркими деталями. Главный герой торопится, но не успевает - так бывает во сне, в котором опаздываешь непоправимо на важную встречу, не успеваешь. не успеваешь... Лица неразличимы, зато браслет на руке притягивает взгляд. И главный образ романа - это ночь, бескрайняя пустыня, темный силуэт огромной Горы и звезда над ее вершиной.

Но главная тайна Горы, которая раскрывается в момент катастрофы - это происхождение лэтээев то ли от пришельцев со звезды (с Марса), то ли от древних племен, которым пришельцы, крылатые и не совсем человеческие существа, преедали свои знания. Царевна Сеата хочет уйти к звездам со своим возлюбленным - но он признается. что его родина всего лишь Земля. Сеата была нужна герою только как средство к спасению, а он нужен ей только как человек-со-звезды. Разочаровавшись, она теряет волю к жизни и умирает.

У Толстого в "Аэлите" все те же атланты и тот же Марс. ТОлько если у Брюсова - яркость сюжетного сна с неопределнным "я" в главной роли, то у Толстого - энергичное повествование, и герой... а вот герой похож на брюсовского. Инженер (о, это магическое слово!) Лось - такой же мечтатель и странник, как и брюсовский. Он четче, яснее, решительнее. Но главное отличие - он способен любить и мечту, и реальную женщину. Принцесса Марса тоже и схожа и не схожа с царевной Горы. Так же, как и Сеата, Аэлита мечтает о человеке-со-звезды, способствует разрушению существующего порядка вещей, бежит с возлюбленным - и, кажется, умирает. Но ее любовь - реальна, и потому бессмертна. Устремленная к смерти цивилизация Тумы, засыпанные песком города, гигантские статуи магацитлов-атлантов...

И герой-рассказчик Брюсова, и Лось говорят о себе примерно одно и то же, и заявлены на начало (Лось - так даже и не начало) романа как разочаровавшиеся в жизни люди, утратившие все, ради чего стоит жить, и в путешествие отправляющиеся без цели. Из одного вялого любопытства. Этой вялости, однако, хватает, чтобы дойти до Горы через пустыню и долететь до Марса.

Все это было, было уже в приключенческих романах, дешевых, на желтой бумаге книжицах, У Берроуза бравый Джон Картер сражался при свете двух лун пустынного Марса-Барсума, спасал принцессу, дочь тысячи джеддаков, и пески засыпали развалины древних городов...

Вот как получается, когда избитого сюжета и заезженного антуража касается рука мастера.  Сон о звезде над темной и страшной горой вышел у Брюсова. Повесть о вечной неземной любви - у Толстого. Читать сейчас Хаггарда или Берроуза невозможно, все эти боги, женщины и зеленые дикари с Марса, героические герои с мечом в одной руке и марсианской принцессой в другой смешны, пафос слащав и приторен. Разве что в не самом лучшем романе Хайнлайна мечта о двух лунах Барсума приведет героя на Дорогу Доблести.

Еще были Ли Брэккет и Рэй Брэдбери, отдавшие дань Марсу, где песок засыпает руины древних городов и тайны древней, упавшей под собственной тяжестью цивилизации. Но об этом - в другой раз.