Нужна ли кому-то сегодня фантастика ближнего прицела?

Сначала об определениях. Фантастикой ближнего прицела принято считать произведения, описывающие современный автору мир или недалекое будущее, но с каким-либо фантастическим элементом. Как правило, технической новинкой, неосуществимой сейчас, но принципиально возможной с точки зрения сегодняшнего дня.

Пожалуй, зачинателем этого жанра стал Жюль Верн. Даже в его ранней книге “Пять недель на воздушном шаре” описывается весьма необычный шар, в котором соединяются высокая автономность, которая не всякому дирижаблю под силу, и управляемость.

“Двадцать тысяч лье под водой”, “Робур-завоеватель”, “Пятьсот миллионов бегумы” тоже можно отнести к фантастике ближнего прицела. Причем, в последнем случае фантастические допущения имеют не только технический, но и социальный аспект (”город будущего” Франсевиль).

В советской фантастике признанным мэтром этого жанра можно назвать Адамова. “Победители недр”, например, оказались нежизненными только потому, что использовать естественные выходы геотермальной энергии проще и дешевле, чем прокладывать путь вглубь земли. А так идея вполне здравая.

Отдал дань фантастике ближнего прицела и Александр Беляев. Даже его гениально-наивная “Звезда КЭЦ” предвосхитила возможное будущее лишь на какие-то 30-40 лет. Уже после войны в этом жанре творил Владимир Немцов. Причем, человек понимал, о чем пишет. Он, например, не только описал в одной из своих книг будущую мобильную связь, но и сам занимался этой темой в реале.

Однако уже в 70-х фантастика ближнего прицела начала сходить на нет, а потом и вовсе пропала. Вполне вероятно, что ее исчезновение сигнализирует, в первую очередь, об изменениях в обществе, причем не слишком приятных. Этот жанр отражал восприятие научно-технического прогресса как благой силы, определенно ведущей мир к лучшему будущему. Сейчас и прогресс как таковой представляет собой уж очень неоднозначный процесс, и будущее, скорее, вызывает опаску, чем радостное предвкушение.

В последние десятилетия передний край находится в сфере информационных технологий. Причем его продвижение идет очень быстро и широким фронтом. Многие идеи воплощаются в жизнь даже быстрее, чем осознаются. Что-то покрывает густая завеса шумихи - тот же искусственный интеллект, под определением которого скрываются очень различные конкретные вещи. Тот случай, когда никакая фантастика не угонится за реальной жизнью.

Здесь есть еще один немаловажный аспект. От уже открывающегося нам “цифрового будущего” мы не видим ничего хорошего. Даже на сегодняшней технической базе вполне реализуема концепция “цифрового концлагеря”, когда через постоянно носимые гаджеты (мобильные телефоны) можно прослеживать местонахождение индивида в режиме реального времени. Собственно, в Китае это широко использовалось во время ковида, что позволило отказаться от тотальных карантинов. Не составляет особого труда узнать, с кем рядом абонент находится, с кем и на какие темы общается, какую информацию потребляет и ищет, что покупает, какими услугами и приложениями пользуется...

Нас пока спасает от “цифрового порабощения” то, что 99 и 9 в периоде процентов простых обывателей никому совершенно не интересны. Визгу много, шерсти мало. Персонализированной контентной рекламы пока хватает. В то же время, система контроля над информационным пространством, когда людей просто отрезают от “нежелательных” фактов и физически погружают в искаженное информационное поле, уже вполне выстроилась на наших глазах.

Нет, прогресс идет и в других сферах. В медицине и фармацевтике, например. В создании новых материалов. В энергетике - одно только замыкание ядерного цикла может привести к революционным переменам.

У меня в книге “Время жить” описывается водородная энергетика, основанная на базе дешевого каталитического разделения воды. Действие там происходит в начале XXIII века, но совсем недавно попалась информация о созданных у нас в России катализаторах на основе рутения, которые снижают потребление энергии при электролизе.

Так что, в темах нет недостатка. Но будут ли они востребованы, когда в обществе пропадает такое явление как социальный оптимизм? Будущее, которое наступает на нас, вызывает, скорее, страх и опаску. Что нас ждет впереди? Про управление обществом посредством контроля над информацией уже здесь упоминалось.

Жизнь становится сложнее и дороже, увеличивается количество запретов и ограничений. Есть опасения по поводу возможного расширения и долгосрочного закрепления социального неравенства вплоть до возвращения к феодальному типу отношений. Многие плоды прогресса, например, в той же медицине выглядят все менее доступными для основной массы населения.

Кстати, в современной литературе нет не только фантастики ближнего прицела. Самые популярные книги описывают фантастические или фантазийные миры либо исправление уже состоявшегося прошлого. Не признак ли это признания отсутствия возможностей для того, чтобы менять настоящее? А ведь между прочим, фантастика ближнего прицела именно к этому призывала.

Тоже интересный феномен. Пожалуй, самые оптимистичные, самые добрые и светлые книги, которые мне приходилось читать в последнее время на АТ, описывали либо совсем уж фантазийные миры, либо альтернативный или сохраненный Союз. Не значит ли это, что такой сейчас запрос общества? Или это самовыражается сегодняшнее старшее поколение, для которого сорок лет тому назад и трава была зеленее. и девушки красивее?

Но это, несомненно, тема для другого разговора.