Инктобер, день 8

 Танец. 

Внезапно вокруг этого кусочка (чуть более широкой его версии), было столько наломано копий, что я диву давалась... Доставалось всем. 

– Сегодня, если так можно сказать, – легкая рассеянная улыбка блуждала на губах Ворона, – мой день рождения. Срединная ночь между осенним равноденствием и зимнем солнцестоянием. Поэтому я попрошу вас сделать мне один маленький подарок.

Он закончил одеваться, оставшись в рубашках без гоуна, который так и лежал на пляже.

 – Подарок? – С непонятной интонацией спросил Зимний. Он закончил хлопотать у костра и сейчас сидел сзади меня, так что я полулежала на нем. 

Ворон подошел к нам, склонился в поклоне – приглашении, протянул руку. 

 – Танец. – Он по прежнему улыбался. – Я прошу подарить мне один танец, айэ вээлэ.

Последние два слова были сказаны так, что по мне пробежали мурашки, будто я снова нырнула в ледяную воду. Я понимала, что не могу пошевелиться, но при этом сознание раздвоилось, и я подала Князю руку, поднимаясь и вставая на ноги.   Сзади нервно втянул воздух Зимний, и я поняла, что мне не мерещится. 

Небо посветлело, пошел снег, крупными ленивыми хлопьями. Мне казалось, что я слышу тихую музыку, ритм которой задает шелест снегопада. Я видела себя – ее! Как они с Князем идут к кромке воды, и ступают на ее поверхность, будто это пол огромного зала, как он целует обе ее руки и нас захлестывает чувством щемящей нежности. Я ощущаю, как меня держит Ллэйн, и я чувствую бережные прикосновения Князя к плечу и талии. Я смотрю, как они скользят по поверхности воды, не возмущая ее ни одним движением, черная и белая фигуры, которые вроде и должны были скрыться в пелене тумана и снегопада, но они видны отчетливо, будто наложенные вырезанные силуэты из бумаги, поверх пейзажа. Они проходят круг, и вдруг отрываются от воды, продолжая танцевать в воздухе. Я знаю, что для них в этом танце существуют только они сами, что им не то чтобы до нас с Зимним, до этого мира, до многих миров. Но мир чувствует исходящие от них тоску, спокойствие и нежность, и я чувствую, как под этой силой их чувств, прячется в глубокие каверны пустота и ее неутолимая жажда. 

Вдруг одна из фигур танца заставляет их разойтись, сделать несколько шагов друг от друга, я вижу как их руки скользят   от плеча к кончикам пальцев, как на крошечный миг они соприкасаются только подушечками, как Ворон роняет голову и касание разрывается, и мне кажется, что с этим лопается державшая их нить, и как лопнувшая струна это бьет по мне, как напрягаются руки Зимнего, стараясь удержать меня, А Князь так и стоит, в воздухе посреди озера, опустив голову. И весь мир вращается вокруг этой внезапно бесконечно одинокой черной фигуры.