Субботний отрывок. Кто куда, а мы - на Эверест! Но есть нюанс...

В бессрочном флешмобе от Марики Вайд представляю фрагмент из главы «Эрмипп», романа фэнтези «Дорога к Замку» (цикл «Аурелия Аурита»):

Одинокий скиталец Сферы Адитона огляделся по сторонам: скалы были отвесные и крутые, остроконечные кристаллы устрашающе поблескивали на солнце. Горная цепь встала на его пути и протянулась с запада на восток неприступными грядами еще более высоких вершин, обойти это драгоценное аметистовое нагорье не представлялось никакой возможности. Кир присел на фиалкового цвета валун и погрузился в раздумья. 

«Лучшей минуты, чтобы появиться какому-нибудь ковру-самолету, и не придумать. Надо просто сидеть и ждать. Не лезть же туда без страховки, без снаряжения?.. На пяти тысячах начнется кислородное голодание, а кислородной маски в помине нет, и нет у меня адаптации к высоте, на которую уйдут недели, на высоте однозначно делать нечего. По ледникам не подняться без ледоходов, на вершине, должно быть, минусовая под пятьдесят... По ущельям меж гор потоки и скользкие отвесы, там точно не пройти. Умный в гору не пойдет… Самое логичное – пассивно сидеть и ждать следующего волшебства!»

Совета спрашивать было не у кого. На узких уступах обрывов гордыми изваяниями замерли архары, заметив беззаботную пару резвящихся снежных барсов. Полуденное солнце ласкало все вокруг золотыми лучами, за Сиреневыми Горами в аметистовых отблесках и в обрамлении дневных звезд загадочно светился Кион. Высоко в небе парили орлы. Тишину знойного полдня у подножия хребта нарушало лишь стрекотание цикад.

Кирилл потуже зашнуровал свои кроссовки. Поправил лямки рюкзака. Встал и пошел к аметистовой скале.

Карабкаться наверх по почти вертикальным уступам помогала устойчивая прочность кристаллов и их многочисленные отроги. Вспоминая подзабытые навыки альпинизма, полученные в турпоходах и на скалодроме, стараясь отталкиваться ногами, а не подтягиваться руками, как учили инструкторы, и соблюдая правило трех точек опоры – для равновесия, Кирилл пытался сконцентрироваться на технике скалолазания и не смотреть вниз. Но не страх высоты и осознание безумства всей этой затеи заставляли все глуше и тяжелее биться его сердце. Уже немало часов, лицом к стене, он не мог видеть лазурный блеск Киона, и опасение, что он более никогда его не увидит, заставляло взбираться все выше и выше. Аметистовые утесы уже встречались покрытые снегом, тяжелее становилось разобрать, где лед, а где кристальный уступ. Несколько шатких карнизов все же обрушились у него из-под ног, порождая вслед за собой громоподобные ледопады. Трепет от одной лишь мысли, что он вот-вот сорвется, затмевала мечта, что там, на вершине, он вновь увидит Замок. Студеный ветер и скованные морозом глетчеры вселяли надежду, что вершина уже близко, но над ним нависла глыба снежного тороса. Однако неумолимое желание созерцать небесную синь Киона опять придавало ему новые силы, и он продолжал восхождение, не испытывая холода и боли. Он по-прежнему запрещал себе смотреть вниз, опасаясь упасть от головокружения, но поглядывая иногда вправо, Кирилл встречался глазами с бесстрашным взором красавца орла, раскинувшего свои крылья навстречу восходящему потоку воздуха и словно остановившегося в полёте, чтобы понаблюдать за отчаянным смельчаком, штурмующим голыми руками неподвластные скалы. Обжигаясь о ледяные утёсы онемевшими пальцами, потеряв способность что-либо ощущать кроме порывов разудалого снежного ветра, кажется, уже совсем не дыша, Кирилл подтянулся последний раз, коленом опираясь о мёрзлую поверхность, и встал на ноги – он стоял на вершине!

Охмелевшему от никогда ранее не изведанного им ощущения покорения такой высоты, от рёва привольного ветра, от восторга первой победы Кирилл еле удержался на ногах, но всё же выстоял. Потому, что перед ним всё ещё оставалась одна заветная цель и надо было продолжать идти навстречу ветру – потому что перед ним пламенел Замок.

Он стоял на самом пике одной из вершин Сиреневых Гор, сумасшедший от счастья преодоления невозможного, стоял над этим миром аметистовых скал, над облаками и над оставшимися где-то там внизу орлами и снежными барсами. Кирилл по-мальчишески задорно что-то кричал в сторону Замка, но не слышал собственного голоса из-за завываний снежной бури, он махал руками и разворачивал флаг Анфира, добавленный ему в рюкзак предусмотрительной Маргаритой, и знамя торжествующе реяло над его головой. 

Сиреневые Горы, последняя преграда, не позволявшая ранее увидеть полностью очертания Киона, исчезла. Отсюда, с перевала, он был виден весь, за исключением верхних башен: те терялись в глубинах неба, – идеальный и сверкающий, как голубой бриллиант. Он вздымался уже совсем рядом: надо было всего на всего спуститься с горы в зелёную лощину, затем подняться на покрытые светлыми лесами холмы, а потом взобраться на гряду кипенных облаков, над которой и высилась светящаяся бирюзой грандиозная цитадель и лазурным сиянием своим озаряла леса и долы.