Дети Пустоши.продолжать или написать ещё одного попаданца

ГЛАВА 1

Рев толпы был физической силой. Он ударял в уши, давил на грудную клетку, вибрировал в костях. Воздух на пропитанных потом трибунах Колизея был густым и электролитно-соленым, с примесью дешевого парфюма и жареной пищи. Под куполом, где сходились лучи прожекторов, пылала маленькая, яркая адская сцена.

Лео Торренс стоял в тени арочного прохода, его плечо прислонилось к шершавому, прохладному бетону. Руки были скрещены на груди, пальцы в плотных перчатках впивались в бицепсы. Он был не зрителем. Он был частью декорации, одним из стражников, призванных гарантировать, что ад не вырвется за пределы отведенной ему стальной клетки.

В клетке танцевала смерть.

Охотник в матово-черном защитном костюме, напоминающем скафандр, с силовыми усилителями на суставах, двигался с пугающей плавностью. В его руках мерцала, играя светом, катана. Не обычная сталь, а альпийское серебро высшей пробы — металл, для вампиров ядовитый, выжигающий плоть как кислота.

Его противник был тенью. Существо, когда-то бывшее мужчиной, теперь — бледный, истощенный силуэт в лохмотьях. Вампир. Его движения были отрывистыми, паническими. Он не атаковал. Он выживал. Отскакивал от свистящих ударов катаны, припадал к полу, пытался слиться с тенями решетки. Но выхода не было. Клетка была его миром, его тюрьмой и его скотобойней.

— Руби ему голову, Геркулес! — пронзительно визжала женщина на трибуне.

—Дай ему попить, ублюдок! Из тебя самого сделают смузи! — орал кто-то позади.

Лео сглотнул комок горечи, подступивший к горлу.

Рядом, облокотившись на перила, Джетт щелкала жвачкой. Ее пальцы с накладками для нейроинтерфейса барабанили по холодному металлу, будто отбивая невидимый код. На ее лице не было ни отвращения, ни восторга — лишь отстраненное, почти научное любопытство.

— Ну что, долго он еще будет увёртываться? — спросила она, не глядя на Лео. — У меня батарея на комлинке садится, хронометраж веду.

— Это отвратительно, — тихо, но четко произнес Лео. Голос его был низким и хриплым, его едва ли было слышно даже в метре от него.

Джетт наконец повернула к нему голову, удивленно приподняв бровь. Ее короткие, выкрашенные в цвет электрической сини, волосы резко контрастировали с серо-стальным миром вокруг.

—Ты о чем? Работа есть работа. На войне ты их тысячами крошил, и ничего.

—На войне, — отрезал Лео, — это был бой. А это… цирк. Они сражались за свою жизнь, а мы — за свою. Здесь же… — Он махнул рукой в сторону клетки, где охотник, наконец, загонял вампира в угол. — Здесь просто убивают для аплодисментов.

— Людям надо зрелище, Лео, — ответила Джетт, снова глядя на арену. Ее голос потерял легкомысленные нотки. — Война многих покалечила. Не только физически. Им нужно чувствовать, что они наверху. Что они победили. Что они в безопасности.

Катана сверкнула, описав ослепительную дугу. Раздался шипящий звук, будто раскаленное железо сунули в воду. Вампир вскрикнул — коротко, пронзительно, по-человечески. По его плечу поползла струйка дыма. Запах горелой плоти донесся даже до их укрытия.

Лео отвернулся.

—Мы стали хуже них, Джетт. Они убивали, чтобы жить. А мы теперь— чтобы развлечься.

Мир за стенами Колизея был шрамом на лице планеты. Великая Война с вампирами не закончилась ядерным апокалипсисом, но оставила после себя нечто иное — медленное, тлетворное умирание. Небо над городом всегда было цвета свинца, затянутое вечной дымкой из промышленных выбросов и пепла сожженных земель Пустоши. Архитектура представляла собой уродливый симбиоз: довоенные небоскребы, покрытые коростой новых коммуникаций и укреплений, соседствовали с убогими бетонными коробками, построенными на скорую руку для беженцев. Воздух отдавал, углем и сладковатым запахом разложения, который не мог перебить даже мощный фильтрационный комплекс Колизея.

Это был мир-победитель, но победитель бедный, озлобленный и напуганный. И Колизей был его главным кафедральным собором, где поклонялись богу под названием «Безопасность», покупая ее ценой чужой агонии.

К ним, тяжело ступая по бетону, приблизился здоровенный детина. Баррет. Его широкая, как дверь, фигура в тактическом жилете заслонила свет. А лицо с трехдневной щетиной, было невозмутимо.

— Лео, — его голос ложился тяжёлым басом . — Шеф вызывает.

Лео кивнул, с облегчением оттолкнувшись от стены. Еще минута — и он бы не выдержал.

— Что, опять на ковер? — усмехнулась Джетт.

Баррет повернулся к ней, скрестив свои могучие руки.

—У нас заканчивается мясо для шоу, — ответил он без эмоций. — Босс, наверное, позвал Лео, чтобы вы добыли новых.

Джетт перестала жевать.

—Вампир должен в чем-то провиниться, чтобы его ловить. У нас же есть правила.

Баррет фыркнул, и его губы растянулись в подобие улыбки.

—Да ладно. Вон Сато со своей группой ловят всех подряд в Пустоши, и не парятся. Правила для лохов. Главное — статистика.

— Они тоже были людьми, Баррет, и частично ими остаются, — холодно возразила Джетт. — Тебя укусят — захочешь в эту клетку? Это билет в один конец.

— Меня никто не укусит, — уверенно брякнул Баррет. — Я их крошу, прежде чем они поймут, что я съедобный.

В этот момент с арены донесся новый, ликующий рев. Лео, уже поднимаясь по лестнице, обернулся. Охотник «Геркулес» стоял, торжественно подняв руку. В другой его руке, за длинные седые волосы, он держал отрубленную голову вампира. Лицо на ней было застывшей маской ужаса и боли. Из шеи, обугленной по краям, капали последние капли крови. Толпа бесновалась.

Лео развернулся и пошел быстрее.

Кабинет начальника Бюро Охоты, Валерьяна Страка, располагался на самом верху, за бронированным стеклом с тонировкой, из которого открывался «панорамный» вид на арену. Страк, сухой, подтянутый мужчина лет пятидесяти с седыми висками и холодными, пронзительными глазами, сидел в кресле спиной к окну. Но Лео знал — он наблюдал за всем. Всегда.

— Заходи, Лео, — сказал Страк, не поворачиваясь.

Лео вошел, щелкнув каблуками. Кабинет был стерилен: хром, стекло, ни одной лишней бумажки. Пахло свежестью и дорогим кофе.

— Привет, босс. Что, сырье закончилось? — спросил Лео, опускаясь на стул.

Страк наконец развернул кресло. Его взгляд был тяжелым и оценивающим.

—Да. Но я не об этом. Этим займется Сато со своей группой, у них улов всегда больше. У меня к тебе другое дело.

Он провел пальцем по поверхности стола, и в воздухе возник голографический интерфейс. Карта города, его окраина, граница с Пустошью. Мигающая красная метка.

— Пришел сигнал. Сверху, — Страк сделал ударение на слове. — На границе, в ночном клубе «Либидо». Кто-то ночью устроил там кровавую баню. Двести человек. В мясо.

Лео почувствовал, как у него похолодели пальцы.

— Ни свидетелей, ни выживших. Никого, — продолжил Страк, увеличивая изображение. На экране промелькнули отрывки фото с места: развороченные тела, лужи запекшейся крови, обломки мебели. — Следов укусов, по предварительным данным, нет. Но что-то подсказывает мне, что это не люди сделали. Слишком… системно.

Он закрыл интерфейс и уставился на Лео.

—Отправляйся туда. Посмотри, что да как. Может, работа по вашей части.

— Вампиры? — скептически хмыкнул Лео. — Вряд ли. Они уже дышать боятся. Отбросы одни. Ни у кого из них нет ни сил, ни смелости на такое.

— Да, я тоже так думаю, — согласился Страк. — Но приказ пришел очень с высока. Так что посмотри. Помоги, чем можно, местным ищейкам. Отчитаешься лично мне.

Лео кивнул и поднялся.

—Понял.

— И, Лео, — голос Страка остановил его у двери. — Будь осторожен. Что-то здесь нечисто.

Лео вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Гул толпы сюда почти не доносился.

Джетт ждала его внизу, у своего терминала.

—Ну что, получили наряд на отлов? — спросила она.

— Мне надо прокатиться до одного места, — уклончиво ответил Лео, проверяя обойму в своем пистолете,в котором всегда патроны блестели серебром.

— Помощь нужна?

—Да нет, думаю, не по нашей части. Справлюсь сам.

Джетт изучающе посмотрела на него, но не стала настаивать.

—Как скажешь. Кричи, если что.

Дорога на окраину была путешествием в прошлое, из стерильного, хоть и уродливого, центра в постепенное, неумолимое убожество. Блестящие неоновые вывески сменялись потухшими рекламными щитами. Ровный асфальт уступил место разбитым дорогам, залатанным грубым бетоном. Воздух становился гуще, в нем явственней чувствовалась горькая нота радиоактивной пыли с Пустоши.

Сама Пустошь начиналась за Поясом Отчуждения — колючей проволокой под высоким напряжением, вышками с часовыми и предупреждающими знаками с черепами. Это было плоское, выжженное пространство, уходящее к горизонту, усеянное скелетами мертвых деревьев и остовами древней техники. Небо над ним было желтовато-бурым, ядовитым.

Клуб «Либидо» был уродливым бетонным бункером, некогда раскрашенным кричащими граффити, теперь облупившимися и блеклыми. Сейчас его окружал кордон из полицейских машин с мигалками, отбрасывающими тревожные блики на стены. Возле входа суетились люди в защитных костюмах.

Лео припарковал свой внедорожник, грубый и покрытый пылью вездеход, и предъявил значок "Охотника" дежурному офицеру. Тот молча кивнул и пропустил его.

Внутри пахло смертью. Сладковатый, тяжелый, невыносимый запах, смешанный с ароматом дезинфектанта и остывшей электроники. Музыка давно умолкла, но в ушах еще стоял ее призрачный гул, заглушаемый теперь щелчками камер и приглушенными голосами следователей.

Ад был не похож на тот, что в Колизее. Тот был театральным, ярким. Этот — настоящим, гнетущим, хаотичным. Тела. Они были везде. Разорванные, искалеченные, брошенные в неестественных позах. Столы, стулья, барная стойка — все было обрамлено в багровый, почти черный цвет запекшейся крови.

Но Лео, привыкший к последствиям боев, сразу отметил деталь.

Слишком мало крови.

Для двухсот человек, из которых, по сути, сделали фарш, ее было непозволительно мало. Полы были липкими от нее, но не затопленными. Не было тех огромных луж, что должны были быть.

Он двигался медленно, сканируя пространство опытным взглядом. Следы когтей? Нет. Следы от укусов? Тоже нет. Только рваные раны, нанесенные с чудовищной силой.Следы от огнестрела.И… борозды. Две глубокие борозды на полу, будто что-то тяжелое и окровавленное волокли к заднему выходу, в сторону, где в стене зияла дыра, ведущая прямиком в Пустошь.

К нему подошел знакомый следователь, мужчина с усталым лицом и мешками под глазами. Его звали Марвин.

—Что думаешь, Лео? — спросил он, понизив голос.

— Крови мало, — сразу сказал Лео. — Кто-то собрал ее. И кого-то, утащили туда, — он кивком указал на пролом в стене. — Следы тянутся в Пустошь.

Марвин взглянул на пролом, через который виднелась пустошь.

—Да, я заметил.Думаешь, вампиры?

Лео не ответил сразу. Он подошел к одному из тел, наклонился, не прикасаясь. Рана на груди была огромной, рваной.

—Все произошло на рассвете? — переспросил он.

— Да. Примерно между четвертым и пятым часом утра.

— Вампиры работают ночью, — задумчиво произнес Лео. — Им яркий свет противопоказан, даже утренний. Да и кому это делать? Всех сильных и опасных перебили давно. Остальные… они прячутся, как крысы. На такое не способны.

— Но? — настаивал Марвин.

— Но исключать нельзя, — Лео выпрямился. Его лицо было серьезным. — Ничего нельзя исключать. Закончите здесь, пришлите мне все протоколы.

Он вышел из клуба, и его обдало свежим, хоть и отравленным, ветром с Пустоши. Лео сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь очистить легкие от запаха смерти.

Он сел в машину, положил руки на руль и закрыл глаза на секунду. Картина бойни стояла перед ним. Системность. Жестокость. И этот странный, методичный сбор крови.

Официальная версия — бандитские разборки или действия маньяка — не складывалась. Версия с вампирами казалась абсурдной.

Но был один человек, который знал о вампирах все. Тот, кто чувствовал их как никто другой.

Лео завел двигатель. Грубый рык мотора прорвал давящую тишину.

Ему нужно было кое с кем поговорить. С кем-то, кто жил в особняке на самом краю мира и помнил времена, когда вампиры не были просто «мясом» для шоу.