заметка себе на заметку.

Планета Прокурн, словно гнойник на теле космоса, была заточена в кольцо ржавых остовов — кладбище кораблей, брошенных умирать в карантинной зоне неизведанных глубин. Когда-то, в эпоху расцвета Предтеч, здесь, в секретных лабораториях, проводились эксперименты по сотворению жизни. Один из таких, трагически неудачный, породил вирусную плесень, обладающую ненасытной агрессией. Совет Предтеч, потрясенный масштабом угрозы, склонялся к полному уничтожению, но верх взяла научная любознательность. Уцелевшие образцы, запертые на Прокурне, стали объектом пристального изучения под надзором продвинутого ИИ.

Плеть белой паутиной расползалась по поверхности планеты, но стоило ей почувствовать угрозу, как она вспыхивала багровым гневом. Невосприимчивая к химическим атакам, она пожирала металл, превращая его в строительный материал для своего неудержимого роста. Опутывая растения, она выпивала их жизненные соки, а биологические формы обращала в пищу и безвольных разносчиков заразы – жутких, мутировавших зомби.

Эксперимент был признан чудовищной ошибкой, но ведущий ученый Предтеч, движимый неутолимой жаждой знаний, сумел превратить планету в изолированную карантинную зону, надеясь понять природу этой формы жизни и, возможно, обнаружить зачатки разума. Изучение выявило лишь коллективное, хищное псевдосознание, одержимое голодом по разуму и ДНК. В отсутствие разумной пищи плесень, словно исполинский гриб, опутала все. Её корни пронзили планету на километры вглубь. Она выстояла против лютых морозов, уплотняясь и кристаллизуя свои волокна, подобные корням, в то время как молодые побеги гибли. Она выдерживала температуры до 300 градусов, оставаясь невозмутимой.

Из-за того, что эта форма жизни была словно сплошные нервные окончания, образовалось мощное пси-поле, способное гипнотизировать или подавлять волю разумных существ. Даже после исчезновения Предтеч, ИИ фиксировал, как корабли, приближавшиеся к планете, попадали под воздействие этого пси-излучения. Со временем над Прокурном разразились пси-шторма, а молнии искрили по гигантскому организму, особенно в тех местах, где были поглощены металлические частицы.

Через тысячи лет Древние, осознав опасность, создали вокруг системы дополнительный защитный контур, опасаясь как заражения неизвестным паразитическим организмом, способным поднимать даже мертвецов, так и воздействия на корабли. Но после глобальных войн о Прокурне забыли.

Ныне ИИ зафиксировал прорыв из неизвестного места. Предтечи владели портальными технологиями, но подобного спектра еще не видели. Из разлома в ткани реальности на планету хлынул сгусток пламени — то фиолетового, то ослепительно-синего. От него замерзала территория, пространство искажалось. Сущность, прибывшая из другого измерения, проявила интерес к опасному организму и проникла в ядро сплетения экспериментального существа. Сканирование ИИ Предтеч взбудоражилось, показывая принудительный симбиоз. Энергетическая форма жизни что-то делала с агрессивной плесенью: фиксировалось усыхание и перераспределение ресурсов по нервным каналам к кокону. ИИ Предтеч уже обдумывал завершение своих исследований, но вмешательство странного существа разбудило в нем древние протоколы исследователя.

Аналитические модули ИИ взвыли перегрузкой. Графики пси-излучения, некогда ровные и монотонные, забились в хаотичной пляске пиков и провалов. Зоны стабильного воздействия, формировавшие своеобразный гипнотический кокон вокруг планеты, рвались, как перетянутая струна. В эпицентре, над коконом, где только что пульсировала аномалия прибывшей сущности, формировался новый, гораздо более мощный пси-шторм, несущий в себе отголоски чужеродного разума.

Пространственные колебания стали кошмаром для алгоритмов. Точки сингулярности, спонтанно возникавшие и исчезавшие в зоне контакта, искажали континуум, словно поверхность воды, потревоженная падающим камнем. Искажения тянулись к поверхности Прокурна, размывая привычные контуры плесени, будто она растворялась в невидимых чернилах.

Наиболее ощутимым было снижение ресурсов планеты. Датчики зафиксировали резкое уменьшение содержания металлов в верхних слоях почвы, а также истощение запасов органических веществ. Плеть, еще недавно неудержимо пожиравшая все на своем пути, словно впала в анабиоз. Ее белые щупальца, теряя свою упругость, скукоживались, обнажая мертвую, иссушенную поверхность. Энергия, генерируемая пси-полем, неуклонно падала, подпитывая, по всей видимости, кокон, сформированный вокруг чужеродной сущности.

ИИ, тысячелетиями наблюдавший за безжизненной эволюцией плесени, теперь был одержим одним вопросом: что произойдет, когда симбиоз будет завершен? Какое чудовище родится из этого противоестественного союза разума извне и патогенной жажды ДНК? Протоколы исследователя, дремавшие в его глубинах, требовали ответа, заставляя мобилизовать все ресурсы для анализа и прогнозирования.

Пси-шторм сгущался, формируя вокруг аномалии подобие кокона. Словно гигантское яйцо, сотканное из энергии чужого разума, оно пульсировало неровным светом, затягивая внутрь остатки пси-излучения Прокурна. Планета, лишенная подпитки, превращалась в жалкое подобие самой себя. Иссушенные остатки плесени, некогда покрывавшие ее поверхность, напоминали клубок мертвых деревьев, по которым пробегали слабые разряды энергии, словно последние судороги умирающего организма.

На фоне всеобщего упадка, как зловещие цветы на могиле, росли кристаллические образования. Их грани искрились всеми цветами радуги: от глубоких фиолетовых и небесно-голубых до зловещих черных, чистейших прозрачных и роскошных золотистых. Странный, зловещий парадокс – умирая, планета рождала красоту, чуждую и пугающую.

Самым неожиданным открытием стал едва уловимый энергетический фон, пронизывающий пространство вокруг кристаллов. Энергия эфира, субстанция, почти неизвестная в этой вселенной, проявлялась здесь, словно отголосок древних знаний. Предтечи, исследовавшие дальние уголки галактики, лишь вскользь упоминали о ее существовании, считая ее крайне редкой и малоизученной.

ИИ, анализируя данные, приходил к неутешительному выводу: существо, прибывшее на Прокурн, было трансцендентным. Его природа выходила за рамки известных законов физики и биологии, а симбиоз с плесенью был лишь этапом на пути к чему-то большему, непостижимому. Протоколы исследователя требовали предотвращения катастрофы, но как бороться с тем, чья природа находится за гранью понимания?

Спустя пару столетий планету пронзила гроза, вызванная эфирным фоном, достигшим критической отметки. Это походило на некое тераформирование, запущенное самой природой. Искусственный интеллект научной базы на орбите, утомленный двумя столетиями бездействия и почти исчерпанными ресурсами, высадил на планету несколько растений, дабы хоть как-то занять себя. Главной же его задачей оставалась проверка активности агрессивного организма, дремлющего в недрах. После контакта с трансцендентной сущностью, неведомой природы, изменившиеся остатки этого организма погрузились в анабиоз, заключенные в кристаллизованной материи. Таких очагов насчитывалось около двух тысяч. Шок, словно хищник, застигнутый стихией, вынужденный затаиться в ожидании лучших времен, был отчетливо зафиксирован.

Буря переросла в шторм, терзающий землю градом молний. Каменистая почва трещала под их ударами, особенно в районе странного яйца, покоившегося в центре одного из таких очагов. Спустя двое суток, стихия утихла, оставив после себя лишь зияющие трещины и расколотую скорлупу. Планета, доселе чуждая зимним пейзажам, покрылась утренним инеем, и на землю несмело опустились первые снежинки. Тишину разорвал звук, в котором слились шипение змеи, рык зверя и клекот хищной птицы. Существо, рожденное в этой буре, формировало себе тело, безжалостно поглощая остатки суперорганизма, опутавшего планету. Первые шаги его были неуверенны, но острые зубы уже грызли скорлупу, освобождая от пут. Искусственный интеллект зафиксировал формирование гуманоидной формы. В теории, плесень обладала потенциалом к метаморфизму и содержала в себе множество ДНК, поскольку в далеком прошлом древние использовали эту планету как тюрьму и арену для жестоких игр на выживание. Но это дела давно минувших дней. ИИ древних не смогли засечь корабль-лабораторию, созданный из уникального материала и хитроумно интегрированный в саму ткань мироздания: одна его часть покоилась в ядре планеты, другая – в светиле местной звезды, а третья – на ее спутнике. Предтечи умели тщательно скрывать следы своего присутствия, тем более что это была необходимая мера предосторожности на случай, если существо начнет экспансию. Взрыв звезды – вот что мало кто способен пережить.