Хакер нашёл любовь всей своей жизни

Храм был спрятан в амстердамском переулке, как драгоценный камень. За тяжёлой деревянной дверью нас обнял знакомый аромат сандала, цветов, специй, звон колокольчиков и мерное чтение мантр. Мы с Виджаем молча сняли обувь, ощущая прохладу каменного пола под босыми ногами. Нас накормили простой, но божественно вкусной вегетарианской едой. Мы ели, сидя на полу, держа в руках банановые листья, и я впервые за долгое время чувствовал не просто сытость, а покой. Виджай ел медленно, с закрытыми глазами.

Тут я увидел её. Она двигалась между сидящими, разнося подносы с едой. Простая белая одежда, волосы убраны в небрежный пучок. Но осанка, поворот головы… что-то кольнуло у меня внутри, знакомое до боли. Я вгляделся, отбросив мысль как абсурдную. Слишком много совпадений. Слишком много лет.

Она наклонилась, чтобы забрать пустую тарелку у пожилой женщины, и на мгновение её лицо оказалось в полосе света от высокого окна.

Сердце ёкнуло, а потом рвануло в бешеном ритме, ударяя в рёбра. Не может быть. Это галлюцинация? Усталость или отчаяние?

— Наташа? — имя сорвалось с моих губ шёпотом, который прозвучал как раскат грома в моей голове.

Она замерла. Медленно выпрямилась. Повернулась. Её глаза, те самые, что снились мне годами, расширились от шока и неверия. В них попеременно читался ужас, надежда и паника. Блюдо, которое она держала, выскользнуло из её рук и с грохотом упало на пол. Весь мир сузился до пространства между нами.

— Рад… джеш? — её голос дрожал.

Я вскочил на ноги и подошёл ближе, боясь, что она исчезнет как мираж.

— Это ты, — выдохнул я. — Это правда ты.

И тогда она заплакала, словно сорвало плотину. Это был не просто плач, а глубокие рыдания, душераздирающие всхлипы, которые сотрясали её хрупкое тело. Она чуть было не упала на пол, но я вовремя её подхватил. Держа Наташу в своих руках, я сразу же почувствовал знакомый запах волос, который преследовал меня все эти годы.

— Я не знала, что делать… — она пыталась рассказать, что тогда произошло. Каждое слово давалось с трудом, ведь она говорила сквозь всхлипы, вцепившись в мою рубашку. — После всего, что случилось… я не могла… я скучала по тебе так, что это было физической болью, каждый день…

Я держал её, сам дрожа, гладя её по спине, бормоча бессвязные слова утешения. Виджай отошёл в сторону, понимающе наблюдая за нами.

— Я искал тебя, Наташа, — прошептал я ей в волосы. — Всю свою жизнь, кажется, я искал только тебя. Я нашёл того узбека, тот номер, который ты оставила на ресепшене.

Она оторвала заплаканное лицо, глядя на меня с новым ужасом.

— Ты… был там?

— Я был в аэропорту. В тот день и видел, как ты заходила в самолёт. Я стоял за стеклом и смотрел, как ты улетаешь.

Слёзы брызнули из её глаз.

— Я не знала! Просто бежала от всего. Я думала, если останусь, то разрушу и твою жизнь. Я решила уехать подальше. Сначала просто скрыться, а потом… я нашла это место и покой. Решила посвятить свою жизнь служению. Думала, так будет проще забыть…»

— Забыть? — я горько усмехнулся, смахивая с её щеки слезу. — Это единственное, что у меня не получалось все эти годы. Ты не представляешь, на что я пошёл ради того, чтобы найти тебя. Я ездил к твоей маме!

— Ты видел мою маму? Как она?

— Хорошо! Она сказала, что ты уехала в Кахантебль!

— Ну да, так называется этот храм.

Я глянул в телефон, где был адрес этого храма, куда мы шли по навигатору «Kah’bel».

— Да это и вправду хрен прочитаешь!

Мы сидели на полу, не замечая ничего вокруг. Две потерянные души, нашедшие друг друга в самом неожиданном месте, в самый тёмный час. Её рыдания постепенно стихли, сменившись тихими всхлипываниями. Она смотрела на меня, как на призрака, боясь отвести взгляд.

— Ты нашёл меня, — прошептала она с изумлением. — После всего этого времени. Ты всё же нашёл меня.

— Ты даже не представляешь, на что… Я приехал сюда ради того, чтобы найти тебя, — ответил я, держа её руку в своей.

И впервые за много-много лет что-то разжалось глубоко внутри меня. Какая-то старая, незаживающая рана начала, наконец, закрываться.

Виджай всё как будто бы понял. Он подошёл ко мне и попрощался. Я машинально кивнул ему и снова повернулся к Наташе. Я до сих пор не мог поверить, что нашёл её в самом неожиданном месте. Она была здесь, рядом со мной все эти годы. Возможно, я чувствовал её, и именно это придавало мне сил.

— Мы больше никогда не расстанемся, — сказал я, смотря в глаза Наташе, моей Наташе.

***

Новая комната, которую мы сняли, была больше, светлее, с высоким потолком и видом на тихий канал. Мы с Наташей вдвоём таскали коробки с её небогатыми пожитками из храма. Каждый предмет, который она приносила, делал это безликое пространство домом. С моим сердцем творилось что-то странное. Оно то сжималось от страха, то распиралось от счастья. Наташа улыбалась, расставляя по полкам засушенные цветы и маленькие фигурки.

— Здесь так хорошо, Радж. Спасибо!

Её улыбка была всё еще немного грустной, но уже не надломленной. В ней просыпалась та самая Наташа с огоньком в глазах, которую я помнил. И этот огонёк был самой страшной пыткой. Потому что я лгал ей. Не словами, а молчал. Я сказал, что работаю удалённо аналитиком, что у меня стабильный, хотя и не большой доход.

Я смотрел, как Наташа вешает занавески, и видел в её движениях тихую, почти неслышную мольбу о мире. Она бежала от хаоса и нашла покой в служении. А я хотел привести её в свой хаос, прикрыв его фасадом нормальной жизни. Она говорила о будущем, о том, как хорошо было бы найти ей нормальную работу, может быть, даже подумывать о семье. А я в это время прокручивал в голове план, как взломать очередную криптовалютную биржу.

Я стоял на балконе, зажатый между тихим дыханием спящей женщины, которую любил, и холодным свечением экрана, который был моим проклятием. Чтобы построить одно, нужно было разрушить другое. Чтобы дать ей спокойствие, мне нужно было в последний раз окунуться в самый центр шторма. И я не знал, хватит ли у меня на это духа.

Мы решили отметить нашу встречу в индийском ресторане. Он назывался «Индия форева» и был спрятан в самом сердце амстердамского Чайна-тауна. Внутри пахло так, что у меня перехватило дух. Это был густой, дымный аромат тандури, карри, свежего кориандра и чего-то неуловимо-сладкого. Это был не просто запах еды, а настоящий запах памяти. Мы сидели за маленьким столиком. Наташа смотрела на меню, и в уголках её губ играла улыбка.

— Помнишь? — сказала она, и это было не вопрос, а приглашение в путешествие во времени.

— Рыба гриль в листьях банана, — тут же отозвался я.

— И сырный наан, — добавила Наташа.

Мы заказали всё это, и когда перед нами поставили большую круглую металлическую тарелку с дымящейся рыбой, горой розовых креветок в красном соусе и пузырящимся чесночным нааном, что-то щелкнуло внутри. Мы посмотрели друг на друга и без единого слова отложили вилки и ножи. Я отломил кусок рыбы пальцами. Мясо легко отделилось от хребта, пар обжёг кожу. Я положил кусок ей в ладонь. Она закрыла глаза, поднесла ко рту и съела.

— Тот самый вкус, — прошептала она. — Тот самый дымок.

Потом она обмакнула наан в соус и протянула мне. Соль, острота, сладость помидоров и жар чили смешались на языке, и я вдруг снова увидел тот пляж в Гоа, залитый светом заката и её смеющиеся глаза.

Из колонок полилась знакомая громкая, ритмичная, не оставляющая места для мыслей гоанская музыка. Наташа покачивала головой в такт, облизывая пальцы рук с остатками соуса.

— Танцевать будем? — подмигнул я ей.

Она рассмеялась.

— Как тогда? Помнишь? — добавил я. — Танец это активная медитация!

— Потому что это и была медитация! — Наташа отломила кусок наана и обмакнула его в сливочный соус. — Ты был полностью в моменте. Не думал ни о чём. Просто… чувствовал ритм и меня. Это и есть медитация.

Мы ели руками, пачкали пальцы, смеялись и вспоминали каждую мелочь. И вот, сидя в этом шумном амстердамском ресторане, с липкими от соуса пальцами, я почувствовал это снова. Ту самую искру. Не вспыхнувшее пламя страсти, а нечто более глубокое и устойчивое. Это было тёплое, живое электричество, которое проходило между нами каждый раз, когда наши пальцы случайно соприкасались над общей тарелкой. Это было чувство полной, безоговорочной принадлежности. Мы были двумя частичками одного целого, которое наконец-то, после долгих лет разлуки и боли, снова соединилось. Она смотрела на меня, и в её глазах я видел не просто воспоминание, а будущее и тот самый покой, о котором она так долго мечтала и который мог быть найден в этом прекрасном моменте, который мы делили друг с другом.

Как получилось? Не умею писать такие сцены. Что-то подглядел у классиков, что-то сам напридумывал. Норм?

Думал как лучше организовать их встречу, как такой вариант? Заранее, большое спасибо!