"Нибелунги" Фрица Ланга

Странное дело - я терпеть не могу собственно "Песнь о Нибелунгах", вагнеровская тетралогия мне тоже не нравится (некоторые музыкальные фрагменты я люблю, однако), а вот фильм пришелся по душе. Видимо, из-за угаданной Лангом архаики и столкновения ее с размеренным рыцарским миром "Песни". 

Ведь что сделал Ланг? Он взял и прицепил к "Песни" начало о Зигфриде, которого сурово не хватает поэме. Нет там пути Зигфрида к Кримхильде. И Ланг его сочиняет по мотивам "Вольсунга-саги", по обрывкам, по легендарию. И все встает на свои места. Ланг убрал историю Зигфрида и Брунгильды, в фильме они встречаются только во время сватовства Гюнтера. Нет истории о том, как герой разбудил валькирию, нет и волшебного напитка забвения. Сигурд виновен перед Брюнхильд, но Зигфрид перед Брунгильдой - чист. Гудрун, послушная воле то матери, то братьев, не идет ни в какое сравнение с Брюнхильд. А вот Кримхильда, и в поэме, и в фильме - сияет ярче всех. Они безупречны оба, Зигфрид и Кримхильда. 

Он, явившийся свататься к ней из тьмы и туманов, из мира гномов, драконов и проклятых колец, полюбивший ее по рассказу о сияющих, как солнце, косах, и она, услышавшая однажды песнь о доблести Зигфрида, победителя дракона. Кульминация их истории - одна сцена, когда Зигфрид ждет жену во дворе, под цветущим деревом и радостно бежит к ней. Потом, во мраке отчаяния, Кримхильда будет вспоминать Зигфрида именно таким, сияющим любовью. Только цветущее дерево превратится в оскаленный череп, в знак смерти. 

Со смертью Зигфрида умерла и Кримхильда, осталась только воплощенная месть и отчаянье. У Ланга доблесть, ясный свет Зигфрида - это единственное настоящее сокровище. В отличие от проклятого клада, который влечет братьев Кримхильды. 

Тут следует сказать и о Брунгильде. Она тоже с первого взгляда влюбляется в Зигфрида, более того, все ее испытания может выполнить только он. Они из одного мира, более древнего и туманного, чем мир бургундов. Но Зигфрид уже ушел в тот мир, в мир Кримхильды, поэтому он и помогает Гюнтеру обманом исполнить условия Брунгильды. Раскрыв обман, Брунгильда мстит, и это месть того, туманного мира. Ланг сделал ее жгучей брюнеткой, в отличие от скульптурной блондинки Кримхильды, но они похожи, как близнецы. Сияние ускользает от Брунгильды, она все дальше уходит в сумрак, она подстрекает Гюнтера к убийству человека, который для нее единственный свет в жизни. Предавший ее. А Зигфрид не понимает, чем Гюнтер хуже него, почему бы Брунгильде не любить его. Зигфрид не видит людского зла, только то, древнее, воплощенное в драконе или в горном короле. 

...сухие глаза Кримхильды, поднимающей лицо на братьев над телом Зигфрида, пугают Гюнтера сильнее, чем безумный хохот Брунгильды. И остаются только месть и смерть.

Этцель и его дикие гунны показаны действительно диким полуголыми кочевниками с бритыми головами и пучком волос на темени. Это мир на границе с туманами, из которых вышел Зигфрид со своим мечом и славой победителя дракона. Кримхильда сходит туда, в эту тьму.

И такова красота Кримхильды, ее сияние, ставшее холодным и опасным, что ужасный Этцель сражен любовью. Настолько, что готов помочь Кримхильде отомстить за Зифгрида. Но отомстив, Кримхильда умирает, и теперь черед Этцеля, потерявшего свой свет, рыдать в отчаянии.