О драконах в нашей душе

Тут шел разговор о том, что мужчины тоже читают про любовь. А потому...

расскажу и покажу. Моя девушка Саша Перова как-то написала рассказ, в котором набила мне морду и заставила купить цветы. Девушки часто так поступают со мной, но тут все дело в рассказе.

Честно говоря не ожидал, что юная дева сумеет так точно написать взрослую жизнь мужчины, измученого скандалами и драконами в своей душе. 

И любовь. 

Это вам не поцелуи под красными зонтиками на пляже!

Это война. Когда потребность в человеке сильнее всего, но никто не обещал, что будет легко. 

И еще одно. Если хочешь почувствовать, что жив - ущипни себя! Сделай больно, ровно настолько, чтобы проснуться!

Я тту перечитал и подумал, что все-таки мало знаю о чужих драконах, хотя холю и лелею своих.

___ Дальше рассказ. Хотите читайте, не хотите - не читайте. _____________________________

"Печальный рыцарь"

– Все! Я больше так не могу! – прошипел Игорь и со злостью поставил, или скорее бросил, пустую кружку в раковину.  Женщина, что допивала свой чай за столом, не смогла проигнорировать вспышку его гнева.

– Ты еще табуретку о пол разбей, – зло усмехнулась она, – может легче станет.

– Ар-р… – бессильно выдал мужчина, но в следующий момент его сердце упало куда-то вниз. На кружке, его любимой кружке с котом, которую Наташа подарила ему восемь лет назад, появился скол. Он протянул руки, желая посмотреть насколько все плохо, но тут же одернул себя. Вместо этого сосредоточено выдернул манжеты рубашки из рукавов пиджака дорогого костюма, не желая показывать свою боль, Игорь повернулся к Наталье и посмотрел с такой злостью, что, не выдержав этого взгляда, она отвернулась к окну.

– Вечером договорим, – выплюнул он ненависть женщине, которую когда-то любил и пошел обуваться. Работу никто не отменял, а армагеддон в его сердце не являлся форс-мажором, прописанным в договорах.

Мартовское утро встретило Игоря извечной грязью у подъезда, раскатанной колесницами соседей-орков, привыкших парковаться на газоне. Мужчина шел словно по минному полю, пытаясь не превратить дорогие туфли в сплошной комок грязи. Верный конь, хотя скорее кобыла, – «Мазда» шестой модели цвета синего кристалла встретила его приветственным писком снятой сигнализации. Подняв голову к окнам квартиры, он попытался угадать, что происходит в полумраке за шторами, но так ничего и не разобрал. Поджав губы в горькую складку, мужчина сел в автомобиль и тронулся, отправляясь в свое ежедневное путешествие.

«Мазда» резво вынесла его на широкий проспект, где послушно встроилась в сплошной поток спешащих в центр машин. Она словно подталкивала злого хозяина, шептала ему: «Давай. Ну нажми на газ! Я унесу тебя от боли». Поток ограничивал их, мешал и загораживал взор, в то время как хотелось нестись вскачь к открытому горизонту, подальше от прошедшей ночи, режущей  песком в невыспавшихся глазах и тупой болью в груди.

Они ругались с Наташей все прошедшие три дня. Ругались тяжело, с надрывом и воспоминаниями о старых обидах. Началось все в воскресенье, когда он, проработавший вплоть до субботы, вместо того, чтобы уделить жене внимание, предпочел проваляться весь день на диване, бездумно переключая каналы телевизора. Она ждала этого дня всю неделю, а он, эмоционально опустошенный, вымотанный сложными переговорами и кучей бумаг с цифрами строительных смет, хотел побыть один. Сначала разочарованная жена пыталась занять себя. Она убиралась в квартире, готовила вкусный ужин, собирала цитаты в социалках но, в итоге, не выдержала и высказала свою обиду. Игорь сначала сопротивлялся. Он всеми силами пытался сохранить внутреннее равновесие – продержаться до утра понедельника и сбежать от гнева разочарованной женщины. В итоге, как это обычно случалось, мужчина сдался под натиском ее резких слов.

Некоторое время они пытались сдерживать себя перед детьми, а потому ругались сдавленным шепотом. В конце концов Игорь не смог совладать с собой и конфликт заполыхал в полную силу, затухая только на время, когда они разбегались по своим делам. С каждым днем конфликт становился все тяжелее, а горечь высказываемых обид все глубже. За три дня они вспомнили все. Взаимные претензии летали по квартире, словно ножи, пугая детей, запирающихся в своих комнатах. Ночью на восьмое марта вымотанные в тяжелом бою, опустошенные люди решили расстаться. Было столько всего высказано, что казалось, с таким грузом на душе невозможно видеть друг друга рядом.

Машина, подчиненная грустным мыслям своего владельца, чуть не влетела в огромную разукрашенную яркой рекламой тушу автобуса, отъезжающего от остановки. Туша возмущенно посигналила вильнувшей в сторону синей красавице, а Игорь увидел перекошенное злостью лицо небритого водителя.

– Да пошел ты! – процедил сквозь зубы Игорь, втапливая педаль газа, чтобы успеть перестроится в другой ряд.

Через несколько светофоров поток замедлился, а потом встал совсем. Обычная ежедневная ситуация в этот день казалась невыносимой. Хотелось двигаться, бежать, кричать от невыносимой боли. Вместо этого он, тихо матерясь, вывернул руль и отправился в глубину дворов, желая объехать пробку, напоминавшую исход в зомби-апокалипсис. 

Сосредоточенно петляя среди припаркованных машин, мусорных баков и ям в разбитом асфальте, Игорь пытался вспомнить хоть один день, когда им с Наташей было хорошо. Она все время была чем-то недовольна, каждый раз умудряясь выводить его из себя своими расстроенными нежизнерадостными репликами, впивающимися в его спину, словно рапиры тореадора в холку бессильного от ярости быка.

Пытаясь хоть как-то переключиться с невыносимых мыслей, мужчина отвлекся включить радио и... в следующий момент резко ударил по тормозам. Прямо перед машиной стояла немолодая, но сохранившая красоту женщина в пальто кремового, почти белого цвета. Она, сдвинув брови под бирюзовой береткой, строго смотрела на водителя, недвусмысленно подняв руку в жесте, требующем остановиться. Подняв руки от руля, Игорь развел их в вопросительном жесте, а в следующий момент увидел вереницу «гномов»-детей, шествующих через дорогу организованным строем. «Белоснежка» дождалась пока дети пройдут, после чего осуждающе покачала головой и уступила дорогу автомобилю. 

Радио не помогало, а делало только больнее. Оно бормотало, пело, веселилось и кричало о женском празднике, выдавая одну песню о женском счастье за другой. Петляя дворами, он все время переключал радиостанции, пытаясь найти хоть несколько минут покоя в возбужденном веселье радиоволн. Услышав в очередной раз про «цветы в этот цветущий праздник весны», Игорь выключил радио совсем. 

– Шевелись плотва! – Игорь втопил педаль газа, пытаясь взбодрить вырвавшуюся из лабиринта дворов «кобылу» и понесся в общем потоке, маневрируя среди недовольных его прытью машин.

Уже на парковке у офисного здания ему пришлось долго ждать, пока какая-то рыжая развернет свою бешеную табуретку «Миникупер» и даст ему проехать на место. Прямо перед капотом «Мазды» она вдруг беззаботно остановилась, заглядывая в зеркало заднего вида и стала надевать смешную шапку с кошачьими ушами уголками и поправлять макияж. Уже не сдерживаясь, Игорь выдал длинную тираду по поводу дур с подаренным правами, сопроводив свой гнев длинным сигналом клаксона. Девица наконец соизволила освободить проезд, показав на последок разъяренному мужчине язык.

Рабочий день не задался. Приподнятое настроение сотрудников раздражало. Оно бесило нарядной бухгалтерией, оно сквозило в бегающих взглядах менеджеров, оно невыносимо пахло цветами на столе секретарши у шефа. Игорь пытался сосредоточиться на цифрах, старался не замечать улыбок и игравшей где-то на фоне музыки. Слова расплывались перед глазами, выстраиваясь в искаженное злостью лицо Натальи. Разговоры коллег по телефонам эхом несли ее обидные слова о причиненных обидах. Фотография на столе смотрела с осуждением – так, что он, не выдержав, бросил ее в верхний ящик тумбы. Кофе после бессонной ночи горечью растекался внутри, стягивая пищевод в перекрученный жгут. Желудок ныл болью, но есть совершенно не хотелось. Обычно пропущенные обеды выливались упреками Натальи, и сейчас отказ от еды был своеобразным протестом. Душа рвалась из тесноты кабинета, требуя выхода за край несправедливой вселенной.

Сразу после пропущенного обеда Игорь не выдержал и, прыгнув в свою «Мазду», отправился инспектировать объект, на котором его организация вела строительство. Уже за городом мужчина, приоткрыв окно, подставил лицо набегающему потоку. Он пытался представить, каково будет жить без Наташи. Представлял, как они разводятся, как он встает каждое утро в пустой квартире… как встречается с детьми под ее равнодушно-презрительным взглядом. Сам того не замечая, Игорь все больше вдавливал педаль в пол, разгоняя машину по шоссе. Стрелка спидометра неукротимо приближалась к отметке  180 км в час, а он мыслями был в том дне, когда некому встретить его в пустой квартире.

Вскричавшим шестым чувством взгляд опытного водителя подметил, что на дороге что-то не так. Прямо впереди на встречу летит грузовик. Он шел на обгон по встречке и Игорь понимал, что уже не успевает. Огромный, словно дракон, блестя хромированной решеткой под капотом, американский тягач намеревался прихлопнуть «Мазду» своим прицепом, будто муху. 

– Наташа… – выдохнул Игорь, наблюдая, словно в замедленной съемке, как грязь разлетается сыпухой из под колес «дракона». Невероятным усилием двое мужчин избежали смерти, силой воли и мастерством разведя железо в последний момент. Через несколько сотен метров Игорь остановился у обочины, поскольку дальше ехать не мог. Выйдя из машины, он встал на краю дороги, вдыхая весенний воздух с холодком нерастаявшего загородного снега. Его колотила настолько сильная дрожь, что спустившись вниз, он сунул руки прямо в снег, пытаясь охладить адреналиновый жар и привести себя в чувство. Вернувшись к машине, Игорь еще некоторое время приходил в себя на пассажирском сидении, с пустотой в голове рассматривая придорожный лес.

***

Стройка, на первый взгляд, выглядела совершенно обычно. Припарковавшись на пятачке возле бытовки сторожа, Игорь надел дежурные сапоги и каску из багажника. Чавкая яркой зеленью сапогов по грязи разбитой грузовиками дороги, он отправился на площадку, с неудовольствием отмечая, что сапоги изначально были чистые. Он не помнил, чтобы мыл их и вообще, но они всегда были чистые – эти сапоги… ему купила Наталья. Купила, когда его повысили и пришлось ездить с инспекциями по вечно-грязным стройплощадкам. Зеленый цвет – ее любимый.

Заметивший «Мазду» прораб Семеныч встретил и провел Игоря по объекту – будущему элеватору большого хозяйства. Работа шла ни шатко ни валко, а на лице мужчин прямо таки читалось: «Когда же ты свалишь?! Дома жены уже стол накрывают, а мы все тут торчим...» Эта мысль буквально преследовала Игоря, сквозила во взглядах мужчин, которые, казалось, только делают вид, что работают при его приближении. Закончив с осмотром и решив несколько неотлогательных вопросов, он направился обратно к машине, совершенно не представляя, что будет делать вечером дома. Ругаться с Наташей сил у него уже не оставалось. 

Когда они с прорабом проходили мимо нескольких рабочих, Игорь внезапно остановился, ощутив спиной укол внимательного взгляда. Повернувшись к мужикам, он недовольно спросил: – Вы чего встали? Домой к бабам спешите? Если участок вовремя не закончите, останетесь без премии!

Повернувшись, включивший начальника Игорь, пошел дальше, когда отчетливо услышал: «премии он лишит… с бабой поди поругался своей». Вспыхнув яростью, мужчина резко развернулся.

– Кто это сказал?

Мужики молчали, не желая бесить начальство, и только один молодой  с наглым взглядом ухмыльнулся.

– Кто это сказал? – цедил слова  по слогам Игорь, закипая все больше.

– Ну я, – снова ухмыльнулся парень.

Сделав несколько шагов, мужчина неожиданно даже для себя, наотмашь ударил рабочего ладонью, от чего оранжевая каска слетела с его головы в грязь. Мужчина вложил в этот удар ярость разочарования этим днем, боль пережитого за последние три дня, нежелание появляться на глаза женщины, которую он любит.

– Ты еще раз па… – начал начальник, но не закончил, поскольку вихрастый работяга, еле устоявший после оплеухи на ногах, с разворота его ударил прямо в лицо.

– Ах ты…

Мужчины сцепились, обмениваясь ударами, и, не устояв на ногах, свалились прямо в грязь, продолжая метелить друг друга. Начали подбегать другие рабочие, собираясь в кружок, посмотреть на такое зрелище – высокое начальство в дорогом костюме и простой работяга деруться, сосредоточенно сопя и выдавая матерные междометия. 

Один из рабочих – парень, подбежавший в числе последних, кинулся разнимать. Он схватил Игоря, оттаскивая от наглеца в синей спецовке, на что мужчина попытался вывернуться и ударить. Но не тут то было. Парень ловко скрутил высокое начальство, перехватив руки хитроумным замком так, что Игорь не мог пошевелиться.

– Все? – спросил парень. – Успокоился?

– Да. Хорош. Отпусти!

– Отпускаю.

Освободившийся Игорь внезапно почувствовал, что стало легче. Он как-то счастливо улыбнулся строителям, гадающим, что теперь будет. Они сбились в кучу и теперь переглядывались в ожидании бури.

– Спасибо мужики. Эх… сейчас бы выпить. А, Семеныч? Есть у вас выпить-то? Не поверю, что нет.

– Ну может и есть, – туманно ответил прораб, переглянувшись с мужиками.

– Ну так давай!

Семеныч отвел Игоря в одну из комнат пристройки будущего элеватора, где, как оказалось, стоял накрытый стол.

– Ого… Да вы тут празднуете.

– Да скромно мы, Игорь Николаевич. Скромно.

– Давай сегодня без Николаевич, – улыбнулся Игорь, осмотрев совершенно «убитый» грязью костюм. – Наливай! Да, где тут у вас умыться-то можно?

***

Застолье продолжалось уже несколько часов. Мужики сначала побаивались начальства, но быстро захмелевший голодный Игорь вел себя непринужденно. В какой-то момент он выдал мужикам «премию», выложив на стол всю наличность.

– Берите мужики, – махнул Игорь рукой. – Что мне эти деньги…

Рабочий день заканчивался и большинство работяг расползлись по домам, где их ждали жены. За столом с Игорем остались только Семеныч, сторож и вихрастый наглец.

– Ах! Хорошо… – пьяно улыбнулся Игорь. – Лет десять не дрался. А этот, который скрутил меня. Как его…

– Мишка что ли? – улыбнулся Семеныч.

– Да! Мишка.

– Он могет.

– И взгляд у него такой… – стал вспоминать Игорь. – Странный. Словно примеряется, как убивать тебя сейчас будет. Я такой взгляд у нашего начбеза видел. А тот нахлебался в две Чеченских «будь здоров!»

– Мишка хороший парень. Странный, молчаливый но, хороший. А взгляд, да – потухший. С бабой у него что-то стряслось. Мы с ним раньше работали, а потом пропал. Когда вернулся, уже был вот таким.

Замолчав, мужчины выпили горькую из пластика, закусив нехитрой нарезкой. На улице начинало смеркаться.

– Семеныч, – опомнился Игорь, кивая на темнеющее окно. – А ты чего домой не идешь-то? Жена заждалась поди.

– Так нет ее.

– Как нет?

– Два года уже нет, – вздохнул прораб. – Рак. Некому встречать меня. 

– Ох ты ж… прости мужик.

– Да ничего, – грустно улыбнулся прораб. – Выдюжу. Дети взрослые, одного не оставляют. Внуками радуют.

– А ты чего сидишь малой? Ни капли не выпил и сидишь. – обратился Игорь к вихрастому. Тот уткнулся в стол взглядом, погрузившись в свои мысли. Услышав, что обращаются к нему, парень поднял лицо с наливающимся огромным синяком на скуле.

– А некуда мне идти.

– Как некуда?

– На заработках я. Женщины нет. Торопиться некуда.

– В Питере женщины нет или вообще?

– Выходит, что вообще.

– Это как же так? Ты вон вроде смазливый. Бабы таких любят. 

– Ага, – вздохнул парень. – Любят.

– Ну, а вообще, – не унимался Игорь. – Была? Вот была у тебя женщина, чтобы вот… на всю жизнь хотел остаться?

– Была.

– А что случилось?

– Да поругались мы… не удержал. Слово за слово и вот, вместе становится невыносимо. Она не хотела мириться и я не хотел. В итоге как-то раз… и разбежались.

– Ох дурак ты малой, – пьяно протянул Игорь. – Мы с Наташкой вон сколько вместе. Ругались и мирились. Держаться надо друг за друга.

– Если ты такой умный, – улыбнулся парень. – Что ты здесь делаешь тогда? Ты знаешь какой сегодня день?

– Какой?

– День, когда она тебя ждет, а ты на стройке бухаешь.

– И то правда, – Игорю стало стыдно. – Поругались мы. Три дня ругались. Сил у меня уже нет ругаться. Разводиться надумали. Расстаться навсегда.

– Ты лучше подумай, где остаться хочешь навсегда. С ней или на стройках вроде этой?

– Ты вот что, Игорь, – крякнув вступил Семеныч. – Поезжай-ка ты мириться. Ждет она тебя теперь.

– Не ждет, – Игорь сжав кулаки, смотрел в стол. – Она меня ненавидит.

– Вот чудак-человек… Это ты себя ненавидишь, а она ждет. Ну поломается для виду… Так ты ласков будь. Любит она тебя.

– Да с чего ты взял?!

– Когда не любят, в душе пустота. Когда не любят, на людей с кулаками не кидаются. Когда не любят, на глаза показываться не боятся. Раз ругаетесь в дым, значит есть чувства-то. Решать тебе – тушить их будешь или общий язык искать с половиной своей.

– Даже если и пойду, – Игорю было горько за бездарно прожитый день. – Это надо такси теперь вызывать, а деньги я все на премии раздал. Пьяный не поеду.

– То, что пьяный не поедешь, это правильно, – задумчиво выдал прораб. – Малой…

– А?

– Водить умеешь?

– Умею. Но у меня прав нет.

– Отвези печального рыцаря домой. Тебе все равно торопиться некуда.

– Хорошо, – согласился парень. – отвезу.

***

Застелив салон машины клеенкой, Семеныч с Эмилем усадили изрядно пьяного Игоря на пассажирское сиденье, после чего синяя «Мазда» отправилась в путь, увозя поверженного, но непобежденного хозяина домой.

Выехав на шоссе, парень приоткрыл пассажирское окно, впуская прохладный отрезвляющий ветерок. До города надо было ехать около часа и оставалась надежда, что Игорь все-таки немного проветрится. Автомобиль неумолимо наматывал на колеса дорогу из суматошного дня. Эмиль включил радио и, переключив несколько станций, нашел песню «Rebirth» от Poets Of The Fall. Глянув на спящего Игоря, парень улыбнулся и, переведя взгляд на огни встречных машин, начал тихо подпевать.

Уже в городе Эмиль заметил, как проснувшийся хмурый Игорь тоскливым взглядом провожает огни цветочного павильона. Мгновенно приняв решение, парень развернул «Мазду» и, припарковавшись рядом с павильоном, выскочил вон. Спустя десять минут он вернулся с огромным букетом цветов в нарядной упаковке, который бережно уложил на заднее сидение.

– Мужики должны помогать друг другу, – ответил Эмиль, заметив удивленно-благодарный взгляд.

Чем ближе они подъезжали к дому, тем мрачнее становился пассажир. Он словно съежился на сиденьи и вообще выглядел виновным, отправляемым на казнь. Аккуратно припарковавшись во дворе, Эмиль подхватил букет, после чего, подставив плечо, поволок здоровенного Игоря к указанному подъезду. По дороге Игорь порывался посмотреть на окна, но после того, как они чуть не упали, отказался от этой затеи. Поднимаясь по ступенькам к лифту, мужчина несколько раз пытался развернуться или хотя бы упасть. Ноги его просто не держали и было совершенно ясно, что это не от выпитого за день.

Вставив ключ во входную дверь, Эмиль тихо ее приоткрыл её и втолкнул хозяина внутрь, вручив ему в руки букет. После, прикрыв за собой, быстро спустился на площадку ниже, прислушиваясь к звукам.

Тем временем Игорь, просто сел на полу, привалившись к входной двери спиной. Он не в силах был идти дальше. Он не знал, что сказать ей. Парень со стройки купил замечательный букет, который наполнял своим ароматом коридор, но было совершенно неясно, как его встретит жена в таком виде.

Вот открылась дверь комнаты, в коридор вышла дочь и включила свет.

– Ма-ам?! – удивленно протянула она, глядя на отца расширенными глазами.

Наталья выскочила сразу. Она смотрела на Игоря, прикрыв рот рукой, словно не давая ругани окончательно добить их отношения. Но вот, она собралась и наконец сказала тоном, которым обычно расстроенные матери отчитывают детей.

– Ты ушел на работу как человек. Я тебе рубашку погладила. Что случилось Игорь? Откуда этот синяк? Ты пил?

– Ты знаешь… – улыбнулся муж. – Я сегодня увидел дракона. Он меня чуть не сожрал. В этот момент я подумал о тебе.

– Какого дракона? Снимай скорее все. Прямо тут снимай.

Игорь поднялся и протянул жене букет.

– Самого настоящего. Я люблю тебя Наташа. Прости меня. С праздником.

Наташа взяла букет, не отрывая взгляд от печальных глаз Игоря. Он был пьян, он был весь в грязи. Но было ясно, что про любовь и дракона он не врет. Вдохнув аромат цветов, она грустно улыбнулась:

– Я тоже тебя люблю. Раздевайся. Я яблочный штрудель испекла. Твой любимый... Наш любимый.

***

Внизу возле «Мазды» цвета синего кристалла стоял парень. Достав небольшой старый блокнотик, он торопливо нашел чистый лист, на котором быстрыми уверенными движениями стал рисовать рыцаря в помятом доспехе. Закончив с набросками, он полистал блокнот в поисках нужной записи. При свете уличного фонаря, Эмиль обвел кружком цифру три напротив записи «Свихнувшийся принц», что являлась пунктом в неком плане.

Его дела в Питере были закончены. Утром ему предстояло выехать в Москву.