Я любитель, что просто хочу узнать мнение о своем творении. Попрошу не судить строго.

НАЧАЛО КОНЦА

(АРКА ПЕРВАЯ: ГРЕХИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА)

СЦЕНА ПЕРВАЯ: ПРОЛОГ ВОРОНА

Ворон рассекал крылом свинцовую гладь неба. Его полёт был не просто перемещением — он был ритуалом, метрономом, отбивающим такт между мирами.

— Смысл жизни — в скоротечности финала, — прозвучал голос в безмолвии. — Смысл смерти — в основании начала. Так что же связывает эти противоположности? Ответ прост и сложен одновременно. Я.

Стая птиц, летевшая впереди, взмыла вверх. Одна из них, обессилев, камнем понеслась к земле. В этот миг Ворон оказался рядом, и крошечная искра жизни перетекла в него, уносясь в мир иной.

— Люди видят лишь одну сторону монеты. Они называют меня Смертью, но я — и жизнь, и её завершение. Я — та цена, что придаёт их существованию ценность.

В воздухе заклубилась тень. Ворон исчез, и на его месте возникла высокая, истончённая фигура в чёрном плаще, с лицом, скрытым чумной маской. В белых перчатках он сжимал трость из чёрного дерева, а через плечо был перекинут потертый кожаный саквояж. Единственным светом в этом мрачном облике были белоснежное жабо и манжеты.

СЦЕНА ВТОРАЯ: ПЕРВАЯ ДУША — ГЕНРИ

Генри сидел у камина, внезапно сжавшись от острой боли в груди.

—Нехорошо... — прошептал он. — Прилягу...

— Не выйдет, — раздался спокойный голос.

В комнате, незваный, стоял Незнакомец. Генри отшатнулся.

—Кто вы?!

— Тот, кто пришёл за тобой. Вернее, за твоей душой, что задержалась здесь дольше положенного.

— Смерть?.. Нет, подождите! Я не готов!

— Сожалею. Таковы правила.

Смерть взмахнула тростью. Тихий вздох, и золотистая субстанция, похожая на туман, отделилась от тела Генри и была заточена в набалдашник трости.

Вспышка памяти: Генри, молодой, клянётся в верности возлюбленной. Всего год спустя он видит её в объятиях другого. Предательство, которое он пронёс через всю жизнь, как незаживающую рану, и которое в итоге остановило его сердце.

— Не бойся, — тихо сказала Смерть, обращаясь уже к заключённой душе. — Я дам тебе шанс.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ: ВТОРАЯ ДУША — ЗАК

Смерть вошла в дом без стука. Человек за столом, Зак, поднял на неё воспалённые глаза.

—Деньги будут через неделю! Даю слово!

— Я пришёл не за деньгами. Я — Смерть. Мне нужна ваша душа.

Ужас исказил лицо Зака.

—Нет! Дай мне ещё немного времени!

— Время — не моя валюта. Но я предлагаю сделку. Сыграем. Выиграешь — живешь. Проиграешь — твоя душа моя.

Зак, закоренелый картёжник, с надеждой ухватился за этот шанс.

—Идёт!

Он проиграл. Безупречно и безжалостно.

— Как?! — он не верил. — Что будет со мной? Ад? Перерождение?

— Испытания, — ответила Смерть. — А там — как пойдёт.

Под беззвучный крик душа Зака была извлечена и помещена в саквояж.

Вспышка памяти: Зак в подвале, прижатый к стене. Дуло пистолета у виска. Последняя мысль: «Если бы мне дали ещё один шанс...» Но шансы были растрачены за карточным столом, вместе с деньгами, репутацией и любовью жены.

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ: ТРЕТЬЯ ДУША — ЛЮСИ

Комната была погружена в полумрак. Люси лежала на кровати, уставившись в потолок.

—Чем бы заняться? — безразличный шёпот едва шевелил губы. — Всё так бессмысленно...

— Я могу скрасить твоё одиночество, — сказала Смерть, появившись у изголовья.

Люси медленно перевела на неё взгляд.

—Кто ты?.. Неважно. Не мешай спать.

Взгляд Смерти скользнул по прикроватной тумбочке, где пылился нетронутый ингалятор — последний подарок давно умерших родителей.

Взгляд Смерти: Она видела не лень, а апатию, как броню, скрывающую бездонное горе. Люси не была ленива — она была устала чувствовать. Слишком ленива, чтобы бороться за жизнь, даже когда та ускользала.

— Я — Смерть. И пришла за тобой. Ты умерла, потому что тебе было лень жить.

— Тогда забирай душу и оставь меня в покое.

— Жаль, но так не работает. Самая страшная лень — это лень чувствовать. Она пожирает душу, пока от неё не останется лишь усталый силуэт.

Смерть простёрла руку. Жизнь покинула тело Люси, и её душа, нехотя и медлительно, скрылась в саквояже.

СЦЕНА ПЯТАЯ: БАР «АФРОДИТА» — ГНЕВ И ЧРЕВОУГОДИЕ

Смерть ненавидела это место. Воздух был густ от запахов перегара, пота и отчаяния.

Взгляд Смерти: Она видела не людей, но ходячие грехи. Здесь царили Гнев и Чревоугодие.

Её цель — Гриф, массивный человек, чьё лицо пылало яростью и алкоголем.

—Ну, кто ещё?! — рычал он, обращаясь к призракам своего прошлого.

— Они не услышат тебя, — сказала Смерть. — Ты мёртв. Твою жизнь оборвал нож в спину, подаренный тем, кого ты считал другом.

— ВРУН! — Гриф занёс кулак, но удар прошёл сквозь неосязаемую фигуру.

Вспышка памяти: Школьный двор. Полный, неуклюжий мальчик, окружённый насмешниками. Клятва, данная себе: «Я стану сильным, и вы все ещё поплачете». Его мускулы стали бронёй, а гнев — топливом, что в итоге сожгло его изнутри.

— Твоя ярость исчерпала себя, — констатировала Смерть, забирая душу.

Следующей была Амбер. Она сидела за столиком, перед ней — бокал и тарелка с жирной пищей.

—Ещё один, и домой, — бормотала она.

— Домой ты уже не пойдёшь, — Смерть заняла место напротив.

Взгляд Смерти: На дне сумки Амбер — нераспечатанная памятка от эндокринолога. Её ужин был не удовольствием, а вызовом миру, врачам, собственному телу. Актом саморазрушения.

— Ты окончила свой путь. Ты умерла, пожирая саму себя.

Душа Амбер, пропитанная ароматами яств, присоединилась к другим в саквояже.

СЦЕНА ШЕСТАЯ: ПОХОТЬ И ОБМАН — ЛИЗА

На тёмной улице девушка с неестественно яркой улыбкой обратилась к Смерти.

—Я заблудилась. Поможешь бедной девушке? А я тебя отблагодарю...

Её взгляд был холодным и расчётливым.

— Не советую тебе возвращаться к тем таблеткам, что лежат в верхнем ящике на кухне, — сказала Смерть без предисловий.

Лиза (она же Дженнифер) замерла.

—Ты следишь за мной?!

— Я — твой конец.

— Врёшь! Меня никогда не бросят! — фальшивый смех прозвучал нервно.

Взгляд Смерти: Длинный коридор детского дома. Девочка, которую никто не замечает. Её красота во взрослой жизни стала валютой, единственным способом доказать, что она существует.

Смерть указала путь. Дома Лизу ждали звонки на автоответчик. Все её парни узнали об обмане. Круг внимания, который был для неё воздухом, рухнул.

Одиночество стало невыносимым. И, как и предсказал незнакомец, её рука потянулась к таблеткам.

Смерть ждала у окна.

—Увидела? Силу пустоты?

— Забери меня, — прошептала душа Лизы, покидая тело.

— Ты уже прошла своё испытание. Осознав свою нищету, ты очистилась.

СЦЕНА СЕДЬМАЯ: ГОРДЫНЯ — СУДЬЯ

Старик в дорогом халате смерил Смерть высокомерным взглядом.

—Я слишком велик для того, чтобы умирать. Я запрещаю этому случиться!

— Гордыня — твой крест и твой грех, — ответила Смерть. — Ты боишься не смерти. Ты боишься стать никем.

Взгляд Смерти: Карьера, начатая с оправдания невиновного и закончившаяся самолюбованием. Он десятилетиями носил маску непогрешимости, пока не сросся с ней.

Инсульт сразил его молниеносно. Удар случился в момент, когда молодой соперник обыграл его в шахматы в парке. Для Судьи это было величайшим унижением.

— Ты — лишь пыль, — сказала Смерть его душе. — Что есть твоя гордыня, как не страх? Страх оказаться обычным, забытым, незначительным.

— Я — ВЕЛИК! — прохрипел призрак.

— Нет. Ты — грешник.

Душа присоединилась к прочим.

СЦЕНА ВОСЬМАЯ: ЗАВИСТЬ И ПРОЩАНИЕ — ЕКАТЕРИНА МАКСИМОВНА

Ворон приземлился на скамейку рядом с пожилой женщиной.

— Здравствуй, дружок, — она протянула ему хлебные крошки. — Чувствую, я скоро покину этот мир. Кто знает, может, кормлю тебя в последний раз.

Ворон склевал крошки, его блестящий глаз был полон странной печали. Он знал.

Позже, когда её сердце остановилось, Смерть явилась к ней в своём истинном облике.

— Ты... — старушка не испугалась, а лишь улыбнулась. — Я знала, что ты особенный.

— Я продлевал твои дни за твою доброту. Но правила есть правила. Твой грех — зависть. Тихая, но всепоглощающая.

— Завидовала чужому счастью, — кивнула Екатерина. — Простой, человеческой близости, которой у меня не было. Только ты, мой ворон, скрашивал одиночество.

— Впервые за тысячелетия... я нарушу правило, — голос Смерти дрогнул. — Я лично провожу тебя. Ты не будешь бродить в толпе.

Он открыл саквояж, и душа Екатерины Максимовны, светлая и умиротворённая, скрылась в нём.

---

(АРКА ВТОРАЯ: ИНОЙ МИР)

Пустота. И в ней — гигантская, многоуровневая сфера, пылающая изнутри. Ад.

Смерть парила перед этим творением, саквояж с душами был тяжек.

— Испытания ждут. Каждый уровень — один из семи грехов. Пройдёте — очиститесь. Нет — станете частью этого места.

Она открыла сумку, и шесть душ устремились к вратам своих личных чистилищ. Душа Екатерины осталась с ней.

— Твоё испытание — особое. Пойдём со мной.

Мы не будем подробно следить за всеми, лишь за одним примером — Заком, в аду Чревоугодия.

ИСПЫТАНИЕ ЗАКА (ЖАДНОСТЬ)

1. Секция первая: Роскошный дом, полный золота. Призрак жены умоляет: «Вернись!» Его пальцы дрожат, но он отталкивает её: «Я не заслуживаю прощения!» Сокровища обращаются в прах.

2. Секция вторая: Холодный подвал. Голос мафиози шепчет: «Последняя ставка, Зак». Он сжимает кулаки, чувствуя, как старые привычки тянут его назад. «НЕТ! — кричит он. — Я больше не играю!»

3. Секция третья: Горы золота принимают облик его потерянной семьи. «Возьми нас — и всё вернётся». Он с рёвом разбивает иллюзию: «Вы — просто металл!»

Тропа Воли. Перед ним — древний Золотой Дракон.

—Одно слово — и всё это станет реальным. Твои родители будут гордиться тобой!

Зак плачет,глядя на мираж, но шепчет: «Настоящую любовь нельзя купить».

Дракон с рёвом рассыпается в золотую пыль.

Подобные испытания проходят и другие души, каждый со своим стражем-искусителем (Химера обжорства, Кот лени, Цербер гнева и т.д.).

ФИНАЛЬНОЕ ИСПЫТАНИЕ: СТРАХ

Все, кто прошёл свои круги, оказываются перед последним врагом. Не демоном, а Жнецом — воплощением их глубочайших страхов.

Жнец безмолвен. Его коса проносится сквозь души, являя им их личный ужас: Заку — нищету и одиночество, Люси — вечную боль утраты, Грифу — его собственную неконтролируемую ярость.

Но они не бегут. Они принимают свой страх. Обнимают его.

— Я больше не боюсь, — говорит Зак.

—Мои страхи уже сбылись, — шепчет Люси.

—Мой гнев больше не управляет мной, — выдыхает Гриф.

Жнец отступает. Врата в Чистилище открыты.

---

(АРКА ТРЕТЬЯ: ВЕЧНОЕ БЛАЖЕНСТВО)

Чистилище — это бесконечная паутина из серебристых нитей. Гигантский Паук-Хранитель, Хрон, плетёт здесь полотно судеб.

— Привёл свою любимицу, Смерть? — раздался многоголосый шёпот.

— Она заслужила право на выбор.

Душа Екатерины должна была отпустить последнее, что держало её — память о скамейке и Вороне. На это ушли века. Но она смогла.

Смерть и очистившаяся душа Екатерины предстали перед Грифоном — стражем врат Рая. Золотой зверь с орлиными крыльями и львиным телом был слеп, но видел всё.

— Вердикт, — прогремел его голос. — Душа, испытанная и очищенная. Проходи в обитель света.

— Подожди, — сказала Смерть. — Для неё есть иной путь.

Он обратился к Екатерине.

—Рай — это покой. Но я предлагаю тебе служение. Стань Фениксом. Твоё пламя будет сжигать грехи других душ, даруя им шанс на перерождение. Ты будешь тем, кто даёт начало, а не просто конец.

Екатерина Максимовна посмотрела на Смерть, а затем на сияющие врата.

—Я выбираю служение. Хочу давать другим тот шанс, что дал ты мне.

Она превратилась в птицу из чистого огня. Феникс.

Взглянув на возрождённую душу Генри, она коснулась его своим крылом. Искра жизни вспыхнула в нём, и Смерть приняла её в свою трость — сосуд для душ, готовых к новому воплощению.

— Саквояж — для мёртвых. Трость — для живых, — объяснила Смерть. — Теперь ты часть этого круговорота.

---

(АРКА ЧЕТВЁРТАЯ: БРЕМЯ ТВОРЦА)

Смерть осталась одна в пустоте. Веками накапливавшаяся усталость накрыла её.

— Зачем? — её голос был обращён к самой ткани мироздания. — Этот бесконечный цикл: рождение, грех, страдание, смерть, испытание... Ради чего? Чтобы они, пройдя через боль, стали такими же стражами, как и я? Вечными надзирателями собственной тюрьмы?

Она увидела всю свою систему — Ад, Чистилище, Рай — как гигантскую, бессмысленную машину по перемалыванию душ. Гнев и отчаяние охватили её.

— ДОВОЛЬНО!

Она взмахнула тростью. Миры начали гаснуть. Сферы Ада лопались, как мыльные пузыри. Сияние Рая меркло. Всё, что она создала и поддерживала, рушилось.

И в абсолютной тишине, наступившей после конца всего, прозвучал Голос. Не громкий, но фундаментальный, как закон физики.

Ты действовал свободно.

Смерть замерла.

—Кто...?

Ты — мой персонаж. Но твои выборы, твоя боль, твоя милость к старухе и твоя ярость сейчас — всё это было истинно. Я не писал тебя марионеткой. Я описывал путь сущности, обретшей свободу воли.

— Значит... всё это... всё это страдание...

Было необходимым? Нет. Оно было возможным. И из всех возможных путей этот — тот, где страдание ведёт к росту. Где боль имеет смысл. Ты можешь уничтожить всё. А можешь — создать нечто новое. Выбор за тобой.

Голос умолк.

Смерть парила в Ничто. И затем, медленно, трость в её руке начала светиться. Она вспомнила Екатерину. Зака. Люси. Их борьбу. Их очищение.

Она не стала воссоздавать старый мир. Она создала новый. Основой его был не запрет, а память. Теперь в сердце каждой новой души жила искра — эхо ошибок и побед тех, кто был до них. Шёпок, напоминающий о цене выбора.

Она не упразднила грех. Она дала знание.

---

ЭПИЛОГ

Смерть вернулась к своей работе. Ворон снова летел над землёй, забирая души, чей срок истек. Но в его глазах не было прежней бесконечной усталости. Был покой.

Система испытаний осталась, но теперь это была не кара, а школа. А стражи-грешники, некогда люди, обрели новый смысл в своём служении.

Феникс, Екатерина Максимовна, своим пламенем зажигала новые жизни, глядя на Смерть с безмолвной благодарностью.

И где-то в основе мироздания, за гранью реальности, лежала простая и страшная истина, доступная теперь каждой душе:

Смерть — это не конец. Это — плата за возможность измениться. А выбор, что сделать с этой возможностью, остаётся за тобой.

КОНЕЦ