Субботний отрывок #26

...Неделя после того, как Ник известил Марифрей о её благородном происхождении, прошла, можно сказать, рутинно.

В один из дней девушки по дороге в ателье-магазин завезли Пауэра и дэ Кре в автосалон, где графиня выбрала, а Николай расплатился и оформил на неё белый автомобиль, который друидка, прямо на месте, приложив руки к лакокрасочному покрытию, инкрустировала серебристым узором в виде завитков с бело-желто-розовыми бутонами и цветами вроде лилий.

– “Серебряная Лилия”, – произнёс юноша, – “Гин-но-юри”.

– Да, вполне подходящее название, – согласилась графиня дэ Кре.

Суббота, 23 августа 2070го.

После завтрака графиня дэ Кре подошла к Николаю:

– Николя, нам требуется попасть в одно место, – на удивление неуверенным тоном попросила она, – Но я не знаю, где оно.

– Визуальным образом сможешь передать? – спросил Пауэр, приглашающим движением подставляя лоб и лицо для процедуры «близкого мыслеобмена».

Друидка улыбнулась и про себя подумала: «Ты всё такой же учтивый, как и когда я тебя учила. Такой же, как твой отец.» Затем она приложила ладонь ко лбу и коснулась пальцами руки висков юноши…

– Я знаю, где это, – кивнул молодой граф, опознав местность, – Мы с Асокой и Такао тренировались там применять магию. Но ехать туда неблизко, обернемся мы только к ночи.

Сообщив девушкам, что они вернутся очень поздно, Ник повел машину в указанное место.

За городом он настоял, чтобы Сирона села за руль:

– Больше практики – увереннее в седле, – менторским тоном заявил парень.

– Эти новые автомобили так непривычны, – пожаловалась ему друидка, неуверенно обшаривая руками органы управления автомобилем.

– Наставница желает списывать? – шутливо намекнул молодой граф на возможность передачи навыков, как воспоминаний.

– Я всегда была прилежной ученицей. Не собираюсь портить традицию, – также шутливо ответила его спутница.

Через четверть часа она освоилась, и “Гин-но-юри” продолжила движение, разве что, не так резво, как если бы управлял Пауэр.

Граф и графиня добрались до нужного места только к вечеру. Пейзаж "тренировочного полигона" был всё также уныл и безлюден. Следы магических атак уже успела затянуть природная растительность – после тренировок “вершитель” очищал местность от интенсивной остаточной магии, позволяя растениям делать свою работу быстрее.

– Что мы тут будем искать? – спросил юноша и оборвал сам себя. Встроенный "датчик магии", оно же магическое чутье, подсветило четыре странные ауры в группе деревьев неподалёку.

– Твои собратья решили нанести нам визит, госпожа? – спросил он, вылезая из машины и открывая наставнице водительскую дверь.

– Я ещё и сама не очень понимаю, Николя, – ответила старшая друидка, принимая его руку, чтобы выйти, – Присланный мыслеобраз был слабоват, кроме картинки содержал лишь смысловой посыл "мы здесь", без звуковых или личностных меток.

– Ну что же, не вижу причин, почему бы благородным господам и дамам не пообщаться на нейтральной территории с не менее благородными господами и дамами, – философски заметил Пауэр.

Сирона хихикнула. Они шли открыто, не маскируя аур, как и те, кто пригласил или позвал.

Но где-то на половине дистанции, когда четыре фигуры, облачённые зелёное и коричневое, стали отличимы от скрывающих их деревьев, у Ника натурально случился "флэшбэк".

***

...Было раннее утро, конец его дежурства у костра. Уже пришли двое других ребят, чтобы сменить его и Максимилиана Тэду, с которым он был в смене. Макс был на два года его старше, но в лагере не делились на старших-младших и "кто благороднее"… Во всяком случае, в тех отрядах, в которых не было "княжеских сынков", как их прозвали "за глаза" остальные.

Бесполезно дифференцироваться, когда все обязанности выполняются совместно, и предпочтений воспитатели не делают. Ну, в кругу "некняжеских", конечно. К детям герцогов да князей всегда и везде другое отношение. Ну и будь им пусто...

Ник пошел набрать воды для новой смены, взял ведро и направился к ручью, что протекал за условным периметром, как вдруг из-за стены леса, в котором находился лагерь, послышался странный звук, гудение, будто шмель или какой-то огромный сверчок... Ему ещё не исполнилось десяти, самолётов он вживую никогда не видел, только на картинках и фотографиях. На изображениях были большие и белобокие машины, а вовсе не такие, что тенями вынырнули над верхушками деревьев, подступающих к группе палаток временного лагеря. Открытых бомболюков и падающих бочек с горючей смесью он не запомнил – не знал, на что обращать внимание, да и было довольно темно.

Коля смотрел на тёмные силуэты самолётов, плывущие в вышине над палатками. Казалось, минуты тянутся бесконечно, хотя прошли всего лишь мгновения, гул всё нарастал и нарастал, а затем... ВСПЫШКА!!! Ещё одна! И ещё! Почти сразу он услышал, как что-то гулко бабахнуло несколько раз...

Мальчуган не мог бежать, поскольку набрал ведро и тащил его обратно. Двенадцать литров оттягивали руки – детям поблажек не делали.

Огонь... Везде в палаточном лагере бушевало пламя, возле костра, внезапно ставшего огненным штормом, катались по земле какие-то более плотные горящие сгустки.

«Макс! Ребята с новой смены!» – эти мысли пронеслись словно выстрелы в голове Николая. Мгновенно за ними возникли "директивы":

«Полведра на одного, полведра на другого, накрыть плащ-палаткой, прижать телом, чтоб притушить боль. Макса накрыть собой.»

Это были не его мысли, а нечто чужое. Словно текст огромной пишущей машинкаи, но в сотни раз быстрее, эти фразы выштамповывались где-то за сетчаткой глаза, на пути к осознающим центрам мозга.

Николя, как изредка его называла мама Натали, двигался так, словно это делал не он сам, а кто-то другой за него.

Окатив двоих ребят из новой смены, прикрыв каждого накидкой, которая была на плечах, он придавил их своим, ещё детским, телом, когда почувствовал, что слабеет. Почувствовал, ха! Это даже отразилось в поле зрения – появилась зелёная полоска, которая с каждым "прижатием" уменьшалась!

Но раздумывать было некогда, время и так работало против. Стащив двух парней вместе, паренёк накрыл их плащ-палаткой, и кинулся к Максу, тот уже лежал без движения.

Пауэр просто лёг на него и подумал: "влить всю оставшуюся полоску в Макса..."

Зелёная полоска, размера которой оставалось где-то две трети, стремительно начала сжиматься влево, меняя цвет на жёлтый, а затем на красный. Она прекратила уменьшаться, когда осталось совсем немного.

Новые фразы в голове:

«Оттащить в сторону от пожара».

Шатаясь, мальчик встал и потащил парня, который был крупнее и выше туда, куда подсказывало его чутьё.

Красный отрезок полоски начал мигать, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее…

По краям поля зрения начал проступать тёмно-багровый туман.

«Отравление продуктами горения, недостаток жизненной силы», – всплыла фраза в голове.

«Энергия для функционирования организма . . недостаточно.

Энергия для поддержания сознания . .  недостаточно.

Энергия для доступа к кратковременной памяти . .  недостаточно.

Аварийная консервация матрицы личности и долговременной памяти»

Зрение, а вместе с ним и сознание Николая потухло окончательно...