Субботний отрывок/На просторах постапокалипсиса

Доброго времени суток, дорогие друзья. Хочу поддержать старенькую традицию отрывком из книги "Восхождение к власти: «италийский рассвет»", которая рассказывает о постапокалиптической Италии:

Данте и Андрон приблизились к странному механическому устройству, больше походящему на переделанный внедорожник. Большой металлический корпус, с, просвечивающейся сквозь отколотые части серой краски, оранжевой ржавчиной. Корпус имеет квадратные очертания, едва приплюснутые. Да, он сильно напоминает те машины, что в старых временах носили нарекание «Прадо». Движущая сила этого монстра – две гусеницы, измазанные в грязи, по ним течёт коричневый растаявший снег.

- Ну, залезай. 

Данте потянулся за ручку от двери. Как только он стал оттягивать дверь, тут же пространство заполнилось звуком неимоверного и громкого скрипа, как будто сама ржавчина пустилась в стон.

- Когда же вы смажете двери? – забираясь в кабину, вымолвил юноша. – Садиться невозможно.

- Не знаю, – Андрон оперативно взгромоздился за кресло, и со всей силой хлопнул истошно скрипящей дверью. – Может быть, завтра.

Данте приложил руку к носу, явно жмурясь. В автомобиле прёт бензином. Иного слова подобрать нельзя, ибо вонь настолько плотна, что ею можно выводить людей из обморока. 

- Как же ты ещё не привык к таким запахам? – рассматривая старенькую бумажную карту вопрошает мужчина и жестикулируя одной рукой, словно вдохновлённый романтик, стал добавлять. – Это никак иначе «духи машины». Некоторые же девушки пользуются парфюмом? Так ведь? – и получив ответ в виде краткого кивка от Данте, продолжил. – Вот у этого ржавого ведра тоже есть свой… «парфюм», аромат. 

- Слишком скверный аромат, – недовольно и съёживаясь от нестерпимой вони, кинул Данте.

- Ладно, - Андрон откидывает карту и бренчит металлическими предметами, юноша углядел в них ключи и сам ключ зажигания, который мужчина стал вставлять, - поехали!

Как только ключ повернулся, мотор неистово взревел. Весь корпус затрясло с адской силой, а тарахтение автомобиля, работа механического подкапотного оркестра, отдалённо напоминает барабанную дробь из преисподней.

- Держись, паренёк! Сейчас полетим! – переключая моментально передачи, кричит, с льющимся в голосе азартом, Андрон. – Это машина марки «ВАЗ» с востока. Всё будет отлично!

- Мы полетим!? – Данте, с взбудораженным взглядом рыщет угол, за который можно было бы ухватиться. – Скорее она разлететься на металлолом!

- Не боись!!!

Автомобиль сорвался с места. Не поехал, не тронулся, а именно сорвался. Гусеницы вцепились в землю, не давая скользить по мокрой грязи, придавая только своеобразней «бонус» к скорости. Данте от скорости откинуло из скрюченного положения прямиком в кресло. Андрон вцепился в руль и выжимает из наполовину ржавого драндулета всё, что только можно выжить. Газ на полную, быстрый переход к последней передаче, и гнать на всю мощь по «барханам» их куч грязи, снега и дерьма – вот принципы вождения по бездорожью.

 Скорость, завороты и перепрыгивания над «дюнами», вобравшими в себя мусор и отравленную почву, слишком стремительны. Не смотря на убогий вид машины, ввергающий при одном взгляде на неё в ужас, её двигатель есть пространное адское устройство, несущее металлический корпус на всех скоростях сквозь такие пути, которые способны встать на месте и утонуть в нечистотах любой автомобиль на обычных колёсах.

Данте, держась в изодранном кресле, «наслаждается» видами из окна, в силу возможности и момента. Его взгляд уловил несколько засохших и умерших серых деревьев. Пара обезволосившихся лис пробежали возле авто. Их размер – они ростом со взрослого волка, с разросшейся мускулатурой и длиннющими жёлтыми зубами. В глазах, заплывших густой бурой субстанцией, и бубонами, играет огонёк животного сумасшествия. Голод полностью убил в них чувство самосохранения, как и во многих животных, и они преспокойно рыщут пищу там, где могут быстро лишиться жизни. Людские селения, окрестности городов, оставшиеся дороги, отдалённые порты – ничего не пугает обезумевших тварей, ибо лучше умереть от пули, нежели подыхать в предсмертных муках от голода.

По мере езды открываются и иные виды – бескрайние водные глади, сильно изгаженные, до которых десятки километров. Сквозь окна машины, зримы большущие чёрные пятна на синей поверхности. Огромные, порой несколько сот метров в ширину червоточины несут отраву, а их количество навеивает образ породистого далматинца. Но никого это не интересует, ибо кто-то озабочен либо выживанием, ну, а другие – жаждой собрать груды «злата», плюнув при этом на все нормы, которые только можно. Чёрные маслянистые создания, образованные от разливов нефти из ржавых цистерн, не выдержавших напора товара, либо отливами отходов и выбросами мусора, никого не волнуют, ибо уже стали неотъемлемой частью жизни населения. Больше возмущения было, если бы местные могильщики здоровья морской экологии внезапно пропадут. То-то шуму будет.

«Проклятье», - стал мыслить Данте. – «Они нас всех убьют когда-нибудь».

Исполинские рыболовные баржи виднеются даже с такого расстояния и юноша, несмотря на жуткую тряску и стремительность гусениц, может спокойно увидеть и подсчитать большинство суден. Все они трудятся лишь с одной целью – выудить как можно больше рыбы, без конца разоряя морские глубины. Станции по воспроизводству рыбной популяции слишком экономят – откормили рыбину, чуть подержали её и отпустили в море, уже начиная выращивать следующую партию. А баржи без конца и края пожинают жатву в десятках и сотнях тонн морского мяса. Иронично, что рыбой можно прокормить всё население Сиракузы-Сан-Флорен, но владельцы барж, заводов договорились на городской рынок пускать лишь плохую, дурнеющую рыбку, а всё свеженькое и хорошее жирным и богатым потоком уходит в другие города на продажу, сбывая по баснословной цене.

Данте смотрел в море, но проматывая все мысли, накрепко приплетённые к бедности населения, голода его народа, отвернул взгляд от разорителей глубин морских и губителей простого люда. Пролетая с бешеной, для внедорожника, скоростью, машина стала постепенно замедлять ход и спустя какое-то время совершенно остановилась.

Два парня поспешили выйти из механического футуристического «монстра». Юноша спрыгнул и тут же попал прямиком сапогами в грязь. Подошвы его обуви моментально утонули в жиже, полученной от талой воды и куч гнилой земли.

Картина вокруг не радует. Глаза то и дело натыкаются на унылые пейзажи эпохальной гибели, уныния и пущего разорения. Та же мёртвая, опустошённая земля, без единой травинки, те же скрюченные, серые и высушенные деревья, стоящие без единого, даже пожухшего листка.