Рубеж

Глава 7. Разрушение иллюзорной гармонии. 

Уже доступна для прочтения!

"Эти мысли закрутились в голове, как воронка, затягивая сознание в водоворот сомнений и сожалений. Перед глазами всплывали картины прошлых споров, воспоминаний о моментах, когда близкие друзья становились врагами, а семейные узелки расплетались в узел ненависти и недопонимания.
Моя собственная реакция удивляла и пугала одновременно. Я не ожидал, что простой разговор перерастёт в открытое противостояние. Возможно, причина крылась глубже, в скрытой усталости и внутренних конфликтах, незаметно накапливавшихся на протяжении многих месяцев. А может, я просто оправдывал или пытался скрыть свои истинные желания? Они вышли на поверхность, выставив на обозрение тёмные уголки души, спрятанные под маской уверенности и компетентности.
Всё происходящее представлялось ирреальным, словно сон, навязчивый кошмар, преследующий меня в эту секунду. Каждое слово, произнесённое Валькионом, отзывалось болью в сердце, напоминая о прошлых разочарованиях и страданиях. Неспособность договориться создавала стену между нами, препятствующую восстановлению утраченной гармонии.
Сейчас, стоя в пустой комнате, я чувствовал себя покинутым и растерянным. Но уверенность в своём праве добиваться лучшего заставляла двигаться вперёд, несмотря на препятствия и трудности. Моя задача состояла в том, чтобы собрать волю в кулак и предпринять первые шаги к примирению и восстановлению утраченного порядка.
Я обратился к нашей ментальной связи и тихонько позвал его: «Валькион, я не хотел давить, правда».
Несколько мгновений царила полная тишина, словно мир замер в ожидании ответа. Медленно, почти неощутимо, в сознании появилось слабое колебание — знак того, что Валькион прислушался к моему зову.
«Почему ты так считаешь?» — прозвучал осторожный ответ, неуверенность сквозила в каждом слоге.
Я постарался передать тепло и искренность своего намерения: «Потому что я ценю тебя и уважаю твой выбор. Просто боюсь, что твои поступки могут привести к опасным последствиям».
Валькион ненадолго замолк, вероятно, обдумывая мои слова. Потом мысленный образ стал более отчётливым: «Ты считаешь, что мои действия неразумны?»
«Нет, я просто прошу тебя учесть возможные риски и быть внимательным», — успокаивающим тоном ответил я.
Ещё одна пауза, после которой пришло холодное, почти равнодушное послание: «Кажется, наши взгляды на этот счёт отличаются кардинально».
Сердце сжалось от тяжести услышанного. Привычное общение сменялось дистанцированностью и холодностью. Я старался не допустить полной потери контакта, продолжая посылать сигналы дружелюбия и заботы.
«Давай поговорим позже, когда обо всём хорошенько подумаем», — предложил я, пытаясь создать пространство для переговоров.
«Позднее может оказаться поздно», — сухо ответил Валькион, окутываясь невидимой стеной, отделяя нас друг от друга.
Эта стена, возведённая ментально, вызвала ощущение беспомощности и одиночества. Впервые за два года я вновь потерял отклик брата, что означало глубокое нежелание продолжать эту тему. Простое обращение и попытка объяснения чувств не сработали, поэтому следовало обратиться к альтернативным методам разрешения конфликта. Требовалась помощь извне, способная повлиять на поведение Валькиона и изменить его отношение к происходящему.
 И эта помощь также нужна была и мне, чтобы понять, что я хочу. И как бы горько эта фраза ни звучала, я вынужден был признать: нам нужна Сара. И как бы унизительно это ни было, я признаю, что сам же пошел на поводу у эмоций. В этом случае Валькион был прав: эмоции нужны нам, чтобы быть счастливыми наравне с желаниями."