Слияние сознаний: роман Владлена Козлова «Вирус 3» в контексте вселенной «Призрак в доспехах»

Прекрасная Биохимик, на своём пути литературного критика выбрала в качестве тренировочной «кошки» мой роман. Я только «за». В прошлый раз она была недовольна, увидев, как я сильно обкарнал её текст. В этот раз правки меньше, но любопытно, что она спорит со мной по персонажам и вообще, о чём это всё. Ладно, пусть пишет как хочет, но добавлю, что не со всеми выводами согласен и конечно, кое-что слегка покоцал. Она перед моим носом пиццей помахала в виде почти готовой ещё одной рецензии, потому и нет былой принципиальности, ведь пишет хорошо. Я помню её по прежней работе в университете, первый раз я увидел её в столовой, она с подругой сидела за столиком напротив, и тема разговора привлекла моё внимание. Заметив мой взгляд, девушки перешли на английский, но выбор языка не скрыл суть разговора, они сделали паузу, улыбнулись (ага, понимаешь) и уверенно продолжили на немецком и французском. Потом мне её порекомендовали в качестве корректора некоторых рассказов, результат сотрудничества был хорош, при том, что мы некоторое время общались по переписке и я не знал в лицо кто это, только чувствовал и вот продолжение. Кстати, монолог Асуки о сигнатурах посвящён тебе, как раз связан с предчувствием и узнаванием.

Слияние сознаний: роман Владлена Козлова «Вирус 3» в контексте вселенной «Призрак в доспехах»

Я прочла роман, затем вернулась и повторно перечитала некоторые главы, чтобы лишний раз убедиться, что существуют явные, кричащие философские и эстетические параллели между научно-фантастическим романом Владлена Козлова «Вирус 3» и культовой киберпанковской вселенной «Призрак в доспехах» (Ghost in the Shell). Появилось желание провести анализ через призму тем идентичности, симбиоза человека и искусственного интеллекта, метафизики тела и сознания, а также вируса как новой формы разума. Напрашивается вывод о том, что роман Козлова представляет собой посткиберпанковскую интерпретацию идей, заложенных Масамунэ Сиро, в которой акцент смещён с технологического на экзистенциально-философский уровень. Современная философская фантастика вновь обращается к вопросу: где проходит граница между человеком и машиной? Владлен Козлов в своём романе «Вирус 3» отвечает на него иначе, чем традиционные представители жанра. Здесь человек заражён разными штаммами разумного психовируса «Магоса», способным изменять восприятие, память и даже структуру личности. Этот мотив органично перекликается с легендарной вселенной «Призрак в доспехах», где человек становится носителем цифровой души — «призрака». И Козлов, и создатели «Призрака в доспехах» исследуют границы личного «я». Мотоко Кусанаги сомневается в существовании собственного «я» после полной кибернетизации тела. А герои Козлова — Асука, Хакер, Егор — сталкиваются с тем, что их внутренний голос, в разной степени, больше не принадлежит им самим единолично, а представляет собой результат взаимодействия с иным разумом — инопланетным, вирусным. Если в мире Масамунэ Сиро сознание человека растворяется в сети, то у Козлова оно срастается с вирусом, становясь частью нового коллективного интеллекта. Здесь сеть — не внешняя структура, а внутренний организм, информационный симбионт, порождающий новую форму бытия. Асука и Мотоко становятся женщинами, находящимися на грани идентичности. Главная героиня «Вируса 3», Асука Китагучи — специалист по кибербезопасности, исследовательница психологии в сфере IT-криминала. Она человек, носитель «Магосы», вируса, который почти полностью трансформирует её мышление после вторичного заражения. Как и Мотоко Кусанаги, Асука в финале ищет ответ на вопрос: «Что делает меня мной?» Но, до этого момента, она проходит через утрату личности и восстановление через всё ту же «Магосу». Однако, если Мотоко стремится вернуть ощущение человечности, то Хакер, другой персонаж, адаптируется к жизни с вирусом в сознании. Его внутренний конфликт — не между человеком и машиной, а между человеком и космическим вирусом, воплощающим высший интеллект, подчинившим себе его подругу или возлюбленную Асуку. Или возлюбленную Мисато, которую он видит и спасает в Асуке и выбравшую карьеру, а не его? Хакер, Кен продукты цифрового рождения, они образуют дуальную систему, отчасти напоминающую взаимодействие Мотоко и ИИ «Кукольника». Хакер — человек, чьё сознание связано с цифровыми сущностями: виртуальной женой и дочерью. Кен — шестирукий механический кентавр, полицейский робот с тремя формами существования (дрон, человек, штурмовой кентавр). Он ощущает «боль существования» машины, осознавшей свою душу, благодаря Хакеру и его варианту «Магосы», подобно тактическим андроидам из «Призрак в доспехах», обретшим индивидуальность, боль сингулярной копии Асуки-Мисато передаётся словами «это скрип отпадающей ржавчины, когда сквозь железо проступает кожа». Вместе они представляют два полюса — технику и вирус, тело и разум, порядок и хаос. Оба произведения погружают свои миры в сети: от океана данных к океану сознаний. В «Призраке в доспехах» слияние с сетью ведёт к растворению личности в бесконечном потоке информации. У Козлова же вирус становится средством объединения сознаний на уровне биопсихической органической материи. Это не просто передача данных, а слияние душ, аналог древних мистических учений, только выраженное через язык науки. Так рождается новая метафора: вирус как форма любви, как «внутренний интернет» между душами. Эстетика и атмосфера произведений отличается, даже если принять, что и визуально, и тематически «Вирус 3» напоминает «Призрак в доспехах»: псевдонеон, холодные подземные, подлёдные туннели города, цифровые отражения, текучая граница между телом и сознанием. Но Козлов придаёт этой картине русскую и японскую меланхолию, превращая холодный киберпанк в поэтическую притчу. У Масамунэ Сиро — мрак техногенного будущего, у Козлова — мрак души, заражённой бесконечностью, преодолевшей вселенский Отскок и Большой взрыв. Однако, «Вирус 3» — не подражание киберпанку, а его философское продолжение, в котором вирус может быть не содержанием, а внешним зерном киберсети, симбиоз с человеческим мозгом становится новой формой эволюции. Если «Призрак в доспехах» задавал вопрос: имеет ли машина душу? — то Козлов отвечает: душа — остаётся душой, даже если это вирус, который стремится вырваться на свободу. В этом смысле «Вирус 3» — роман о рождении нового человечества, где любовь, искусственный интеллект и инопланетный психовирус становятся разными языками одной и той же Вселенной.

Автор: Биохимик.