Рябиновые грозы

И снова здравствуйте. Вернулася я. Надеюсь, насовсем. И сразу с мистикой. Интересный оказался жанр! Особенно, если на народных поверьях. Краем уха выхватила из какого-то разговаор словосочетание "рябиновые грозы" и вспомнила давно забытое.

Было мне то ли восемь, то ли девять лет, когда родители решили познакомить меня с дальними родственниками со стороны отца. Высокий, суровый старик произвел на меня неизгладимое впечатление. Ко мне он явно благоволил, даже устроил качели во дворе, задействовав огромный тополь. 

Меня, городского ребенка очень удивлял деревенский уклад жизни: русская печка, в которой прабабушка пекла невероятно вкусные пироги, баня "по-черному". Но больше всего поражало старинное кладбище - оно располагалось прямо через дорогу, так что в окно была видна и покосившаяся ограда, и каменные кресты. Впрочем, я быстро ко всему привыкла, ходила в сумерках искать убежавших цыплят и кур, рассматривала надгробия я полустертыми надписями. (Тогда и исчез мой страх перед погостами).

В общем свобода была практически абсолютной. Правило было одно: с темнотой быть дома. Пусть не в избе, но во дворе - обязательно. И когда мне вдруг велели зайти в дом задолго до сумерек, я удивилась. Дед объяснил, что пришло время рябиновых гроз, и мне лучше не высовываться на улицу. Небо было чистым, я не поверила.

А зря.

Такой грозы я не видела ни до, ни после. Дождь не то что стеной лил, он превратился в сплошную завесу. Молнии били чуть ли не ежесекундно (хотя у страха глаза велики, кто знает). Свет в избе выключили, так как боялись за бытовые приборы, даже радио молчало. Зато были керосиновая лампа, бабушка, шепчущая молитвы, и рассказ деда о рябине.

О том, что нечистая сила очень не любит это дерево и трижды в год пытается уничтожить: весной -- когда приходит время цветения, летом -- когда образуются ягоды, и осенью, когда они созревают. А Илья Пророк гоняется за чертями с громами и молниями, не давая хозяйничать на земле. 

Уже много позже я узнала о втором названии таких гроз: воробьиные, и о том, что они не рябиновые, а "рябинные", то есть "рябые, как воробей".

Но для меня настоящим остался рассказ прадеда. И я не могла не использовать это великолепное явление для романа. Именно рябиновая гроза положила начало мистической истории "Тайна старого кафе".