Не летает царь, не летает и псарь...

Навеяно спорами по поводу промышленности до революции и вообще дореволюционной России

...В ещё более печальном положении находилось удовлетворение  потребностей Русской Армии в авиации. Производство авиационных моторов в  мирное время в Роcсии отсутствовало, если не считать отделения завода  Гнома в Москве, дававшее не более 5 двигателей этого рода в месяц.  Вследствие этого снабжение нашего воздушного флота авиационными моторами  могло основываться главным образом на привозе из заграницы. Но наши союзники, занятые чрезвычайным усилением своих воздушных войск, очень скупо уступали нам эти двигатели.
 В воспоминаниях Председателя Государственной Думы М.В.Родзянко  упоминается о записке, поданной им осенью 1916 года Государю Императору,  в которой обрисовывалось критическое положение нашей авиации. Нам  удалось ознакомиться с с этой запиской, а также с ответом, данным на нее  Управлением Заведовавшего Авиацией и воздухоплаванием в Действующей  Армии.

В момент объявления войны на вооружении русской  авиации состояли главным образом Ньюпоры в 70 сил, в некоторых отрядах  Фарманы типа XVI и XXII (учебные аппараты). Материальная часть во многих  отрядах была совершенно изношена, и отряды выступили на войну с  самолётами, пролетавшими два года. На войну были отправлены даже Ньюпоры  постройки завода Щетинина. Эти Ньюпоры, построенные хоть и по  утверждённым, но совершенно неправильным чертежам имели отрицательные  углы атаки крыльев, что повлекло за собой целый ряд смертельных аварий;  несмотря на это, аппараты оставались на службе и были посланы на войну...
Через несколько месяцев после начала  войны, т.е. в зиму 1914-1915 г.г. многие отряды (эскадрильи) очутились в  совершенно критическом положении вследствие полной изношенности  аэропланов и моторов. Пришлось эти отряды отвести в тыл для  перевооружения аппаратами и для переучивания летчиков полетам на новых  системах, часть отрядов, имевших Ньюпоры, перевооружились Моранами -  Парасоль. Некоторые отряды получили отремонтированные захваченные нами  немецкие и австрийские аппараты; еще позже появились Вуазены с  130-сильными моторами. Но все это перевооружение производилось без плана  и хаотично. К весне 1915 года большая часть, отрядов была перевооружена  и вновь появилась па фронт. Начали работать и авиационные школы.Но  все снабжение материальной частью по-прежнему было  неудовлетворительным: мы получали из Франции только те образцы, которые  считались там устарелыми.
 Осенью 1915 года германское наступление на Сербию прервало нашу  кратчайшую связь с Францией, и отправленные нам аппараты и моторы  оказались отрезанными в Салониках. Пришлось их переслать в Архангельск,  куда, по причине раннего замерзания они не дошли и остались зимовать в  Александровске (на Мурмане).
Вследствие этого, к весне 1916 года наша армия вновь оказалась в критическом положении. Выписанные нами французские самолеты лежали частью на Мурмане, частью во Франции; аппараты, выстроенные в России, за неимением к ним моторов, загромождали склады и заводы. Когда же в июне месяце 1916 гола прибыли, наконец, в отряды французские аппараты, то они оказались совершенно устарелыми, и мы оказались не в состоянии бороться в воздухе с неприятелем в равных шансах.Большинство  воздушных боев между немецкими «Фоккерами» и нашими аппаратами  оканчивается не в нашу пользу, и длинный список доблестно погибших наших  летчиков растёт ежедневно.

Н.Н. Головин. Военные усилия России в мировой войне. Том 2. Париж, 1939. С.46-49. (Глава седьмая)

(Николай Николаевич Головин (1875-1944) — русский военачальник, генерал-лейтенант, профессор Николаевской академии Генерального штаба, военный учёный, историк и исследователь военного дела.
25 июля 1914 года назначен командиром лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, с которым и выступил на фронт. Во главе полка участвовал в Галицийской битве и Варшавско-Ивангородской операции. За отличное командование полком был произведён в генерал-майоры. Был пожалован Георгиевским оружием
С 3 ноября 1914 и далее — генерал-квартирмейстер штаба 9-й армии. С 24 октября 1915 — начальник штаба 7-й армии. 9 декабря 1916 за составление плана действий армии в мае 1916 на Стрые награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.
После Февральской революции 17 апреля 1917 Головину было поручено исправлять должность начальника штаба помощника главнокомандующего армиями Румынского фронта. 15 октября 1917 года был переведен в распоряжение министра-председателя и Верховного главнокомандующего А. Ф. Керенского.
26 августа 1919 года Головин прибыл из Франции в Русскую армию А. В. Колчака. Ожидалось, что Головин станет начальником штаба колчаковской армии или военным министром. Однако, прибыв в Омск, он после ряда совещаний оценил ситуацию как безнадёжную и уехал обратно во Владивосток и Европу.
Головин преподавал историю Первой мировой войны во французской Военной академии, был профессором Русского историко-филологического факультета при Парижском университете, член Русской академической группы. С 1926 по 1940 — официальный представитель Гуверовской военной библиотеки в Париже, посещал в 1930—1931 Военный колледж в Вашингтоне и Стэнфордский университет Калифорнии, где читал цикл лекций по истории Первой мировой войны.)

Из обсуждений в сети

Итак: пять моторов в месяц, учебные аппараты, изношенная матчасть,  крылья установленные с отрицательным углом атаки (аж холодок по спине  пробежал когда это прочитал), и т.д."Чрезвычайная слабость наших  воздушных сил отчетливо сознавалась во всех инстанциях русского  командования" — и только булкохрустам через сто лет "совершенно ясно"  что Ымперский воздушный флот наводил ужас на противника от Антарктики до  Антарктиды. И если бы не злые большевики — то быть Императорской Лунной  Станции году к 1935, не позже.