Частица Дутена

ГЛАВА 1: ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Я, Дутен, пишу эти строки в полной темноте, при свете аварийной панели. Мой мир — это «Улей-7», подземный город-гробница, протянувшийся под руинами старого мира. Воздух здесь густой и тяжёлый, пропахший озоном от древних механизмов, пылью веков и едва уловимым запахом отчаяния. Мы, последние две тысячи семьсот душ, стали подземными червями, копошащимися в тепле радиоактивных недр. Моё существование измеряется квадратными метрами камеры 3B-7. Три на три. Здесь моя койка, мои терминалы и моё безумие. Я теоретик. Моё оружие — формулы, а поле боя — голографический экран, где я годами пытаюсь доказать существование частицы, которую в своём высокомерии назвал «ДУТЕН». Отец, один из последних учёных Старой Школы, говорит, что я гений. Остальные считают меня сумасшедшим. Они не понимают, что в мире, лишённом будущего, только безумие остаётся последней формой надежды.

ГЛАВА 2: ПРИЗЫВ В БЕЗДНУ

Щелчок репродуктора прозвучал как выстрел в тишине моей камеры. Металлический голос произнёс моё имя и категорию: «Дутен, 7-Гамма. Явка в сектор „Омега“ немедленно». Лёд пробежал по спине. Сектор «Омега» был приговором. Дорога по бесконечным коридорам превратилась в путешествие сквозь собственный страх. В белой пустой комнате тот же голос объявил: «Анализ ваших исследований гипотетической частицы, обозначенной как „ДУТЕН“, показал стратегическую ценность. Вы назначены единственным оператором миссии „Кротовая Нора“». Я стоял в центре белой комнаты, чувствуя, как стены смыкаются вокруг. Они нашли моё безумие и решили им воспользоваться, вышвырнув его, вместе со мной, в бездну.

ГЛАВА 3: ПРОЩАНИЕ С ТЕНЬЮ

Отец ждал меня у шлюза 42-С. Он стоял под мерцающей лампой, отчего его лицо казалось вырезанным из жёлтого воска. Он молча протянул мне небольшой, холодный предмет. Это был кристалл данных, но не официальный, стандартный. Старинный, с чуть замутнёнными гранями. «Всё, что осталось от моих изысканий, — его голос был похож на шелест высохших листьев. — То, что Наблюдатели сочли ненужным или слишком опасным. Теории временны́х аномалий. Расчёты гравитационных разломов». Его пальцы, тонкие и дрожащие, сжали мою руку. «Будь осторожен, Дутен. Там, за пределами... это не просто пустота. Пространство — лишь одна из граней. Другие... хрупки и обманчивы». Мы не обнялись. В «Улье» не было места для таких жестов. Но в его взгляде было больше, чем тысячи объятий. Была гордость. Было отчаяние. Было прощание.

ГЛАВА 4: СКВОЗЬ ПЕПЕЛ К ЗВЁЗДАМ

Путь на поверхность стал самым долгим путешествием в моей жизни. Лифт, проржавевший и скрипящий, поднимался мучительно медленно. Когда двери разъехались, меня ударил в лицо слепящий, тусклый свет и ветер, несущий мелкие, колючие частицы пепла. Я стоял, не в силах сделать шаг. Передо мной лежал мир после конца. Небо было грязно-жёлтым, свинцовым. Солнце просвечивало тусклым, больным пятном. Повсюду простиралась пустошь — чёрная, серая, местами ржавая земля, усеянная остовами мёртвых городов. Космодром был гигантским заброшенным полем, где ржавел «Скиталец» — корабль, похожий на доисторического жука. Меня облачили в чужой скафандр. Я чувствовал на себе незримый взгляд Наблюдателей. Я был для них инструментом. Сложным, хрупким, но в конечном счёте — расходным.

ГЛАВА 5: ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ «СКИТАЛЬЦА»

Сердце колотилось так бешено, что я слышал его стук в висках. Я шагнул на трап «Скитальца». Внутри пахло озоном и холодным металлом. Я упал в кресло пилота, и автоматические ремни с шипящим звуком обхватили меня. Голос из динамика начал отсчёт. «Десять. Девять...» Я закрыл глаза. «...три... два... один...». Мир взорвался в оглушительном рёве. Чудовищная сила вжала меня в кресло. И тогда я увидел это. Не бархатную чёрноту космоса. Пространство перед кораблём искривилось. Оно превратилось в гигантскую, пульсирующую линзу. Звёзды растягивались в призрачные полосы. А в центре этого хаоса, в самом сердце светового водоворота, она материализовалась. Крошечная, идеальная сфера невыносимой яркости. Она pulsировала, дышала, и с каждым её пульсом пространство вокруг сжималось и разжималось. ДУТЕН. Она была здесь.

ГЛАВА 6: СЕМЬ ЛЕТ МОЛЧАНИЯ

Острая фаза искажения миновала. «Скиталец» вышел на расчётный курс. До точки входа — семь лет. Семь лет в металлическом гробу. Система предложила переход в режим гибернации. Перед погружением в сон я запустил протокол связи. На экране возник список входящих сообщений. Заголовки горели одним именем — ОТЕЦ. Десятки, сотни писем. Сообщение 1. День 14. «Сын. Давление в жилом секторе стабилизировали. Вспомнил, как ты в десять лет разобрал свой первый терминал. Я тогда ругался. Но был горд. Возвращайся. Отец». Сообщение 189. День 407. «Сын мой. Связь прерывается. Они отключают дальние массивы. Экономия. Это моё последнее письмо. Не бойся сна. Сны — это мост. И помни: „ДУТЕН“ — это не просто частица. Это отражение. Твоё отражение. Вернись к нам. Я буду ждать». Экран погас. Связь с Землёй была потеряна навсегда. Я лёг в капсулу. Тьма поглотила меня.

ГЛАВА 7: ХОЛОДНЫЙ РАССВЕТ

Сознание возвращалось медленно. Тело ныло после семи лет стазиса. Я проверил координаты — до цели несколько недель. Сигнал на Землю ушёл, но ответа не было. Тишина стала оглушительной. Я перечитал архив писем отца. Они были моим якорем в этом безмолвии.

ГЛАВА 8: ЛИШЬ ИНСТРУМЕНТ

Я перечитал официальный бриф миссии. Ни слова о «ДУТЕН». Моя задача — обнаружить планету для колонизации. Я был не исследователем, а курьером. «ДУТЕН» был лишь приманкой для учёного-отшельника. Гнев не пришёл. Его место заняла пустота.

ГЛАВА 9: ПРЕДДВЕРИЕ БЕЗДНЫ

«Скиталец» приблизился к аномалии. Это была не чёрная дыра, а «ничто». Участок пространства, где не было ничего. Автопилот вёл нас прямиком в её центр. Я должен был отключить его, но какая разница? Возвращаться к умирающему миру? Рывок. Тишина. Абсолютная тьма. И в ней — ощущение взгляда. Древнего, безразличного. Затем — точка. Совершенная сфера белого света. ДУТЕН. Я смотрел не на частицу. Я смотрел на Стражá.

ГЛАВА 10: МАСШТАБЫ БЕЗУМИЯ

Я оказался во вселенной, где законы физики были усилены в десятки тысяч раз. «Скиталец» был здесь песчинкой. Я увидел «планету» — чуть больше корабля, но с чудовищной гравитацией. Это был атом в масштабах этого сверхъестественного космоса. Выжил я чудом — мы были слишком малы, чтобы нас заметили законы этого места. Я увидел кротовую нору — точку-сингулярность. Чтобы до неё добраться, я использовал гравитационные нити, словно дёрнув за паутинку. Вселенная откликнулась.

ГЛАВА 11: ПРОСТРАНСТВО-ОКЕАН

Я понял ошибку. Я не летел сквозь вакуум. Я плыл сквозь само пространство, как подводная лодка в толще воды. Всё вокруг было в движении. «Звёзды» были сгустками энергии, плавающими в течениях. Я ощущал давление этого океана кожей. Тишина была оглушительно громкой — это был голос самой реальности.

ГЛАВА 12: ТОТ, КТО В ГЛУБИНЕ

Страх сменился ужасом глубины. Я попытался плыть «вверх», но данные показывали, что погружаюсь глубже. Понятия «верха» и «низа» были относительными. Я был заперт. И тогда я услышал Его. Рев. Древний, чужой, исходящий из бездны. В нём было не ярость, а присутствие. Осознание чего-то колоссального. Я был мышью, услышавшей голос Бога.

ГЛАВА 13: ПЕРВАЯ КРОВЬ

Я научился затаиваться. Но ощутил внимание. Тяжёлое, сфокусированное. Затем — движение. Существо из чистой гравитации. Оно атаковало. Удар пришёлся не по корпусу, а по законам физики. Когда всё стихло, я ощутил на корабле метку. Я был помеченной добычей.

ГЛАВА 14: ПРОБУЖДЕНИЕ ХИЩНИКА

Я нашёл оружие — границу двух течений, место турбулентности. Я послал импульс, спровоцировав энергетический смерч. Он уничтожил двух преследователей. Я не чувствовал триумфа. Я понял: чтобы выжить, нужно стать частью пищевой цепи. Я укусил. И океан это заметил.

ГЛАВА 15: ГЛУБИНА

Осознание пришло медленно. Всё, что я видел — безумные скорости, искажённый свет — было не новыми законами, а симптомами. Побочными эффектами. Я смотрел на брызги, не видя океана. Пространство-время здесь было активным, мыслящим веществом. А гравитация — его языком. Я видел лишь один процент истины.

ГЛАВА 16: ЗВУК ТИШИНЫ

Я обнаружил, что эта вселенная — океан. Густой, плотный. «Спор звёзд» был кипением в этой среде. А «звук» был самим давлением реальности. Я ощущал его телом — низкочастотную пульсацию, голос вселенной. Я послал сигнал на Землю, зная, что он будет идти годами.

ГЛАВА 17: ЕДИНЫЙ ОКЕАН

Я осознал: кротовые норы — не врата в другие миры. Это лифты в едином, бесконечном Океане Реальности. «Сверхсильный» мир — просто другая глубина. «Скоростная» вселенная — бурное течение. Я не путешествовал между вселенными. Я путешествовал по вертикали и горизонтали одного космоса.

ГЛАВА 18: АКСИОМЫ ХАОСА

Бесконечность означала: существует всё. Каждая теорема, каждое противоречие — где-то является законом. Я чувствовал локации, где время текло по спирали, где причина и следствие менялись местами. Длительное плавание начало стирать границы моего «Я». Я начинал понимать логику безумия.

ГЛАВА 19: МИР КАК ИГРА В КОСТИ

Я ошибался. Моя воля ничего не значила. Портал в ад открылся сам — чистейшая случайность. Спасение пришло так же случайно — гравитационное поле проплывающего существа оттолкнуло «Скиталец». Ничто не зависело от меня. Я был пылинкой в калейдоскопе.

ГЛАВА 20: ПРАГМАТИКА БЕСКОНЕЧНОСТИ

Меня настигло простое осознание: я давно не пил. Не ел. Не спал. В погоне за смыслом я забыл о базовых нуждах. Стремление домой было тщетным. Но стремление выжить — нет. Я нашёл «нейтральную» локацию и начал долгий дрейф к ней.

ГЛАВА 21: СТЕРИЛЬНЫЙ КОШМАР

«Нейтральная» локация оказалась стерильным кошмаром. Всё было оттенками серого. Бесконечная, монотонная пустота. Воздух был безвкусен, грунт — идеально однороден. И там я нашёл надпись: «ИЩУЩИЙ, ОСТАНОВИСЬ. ЗДЕСЬ НЕТ ТОГО, ЧТО ТЫ ИЩЕШЬ. ЭТО — ТУПИК. ВЕРНИСЬ.» Кто-то был здесь до меня.

ГЛАВА 22: ЗАКОН ЯВЛЕНИЯ

Я анализировал всё, что со мной случилось, и понял: я не предвидел события. Я видел условия. Я был не ясновидящим, а физиком, вычисляющим фазовые переходы реальности. Моё чувство было прибором, считывающим параметры Океана.

ГЛАВА 23: ГНЕЗДО ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

Я воспроизвёл параметры, оставленные предшественником, и «переключился» в новую локацию. Внутрь архитектурного пространства, созданного кораблём-кристаллом. Здесь были следы сотен путешественников. Все они оставили предупреждения. Создатель этого места был найден — в конструкции зиял хирургический пролом. Но он оставил карту — туннель, проложенный через бесконечность.

ГЛАВА 24: ДНО

Туннель был соглашением, выжигающим всё лишнее. Месяц в идеальной предопределённости погрузил меня в глухую депрессию. Я был песчинкой в жёлобе титана. Решив прекратить всё, я обнаружила сбой — микроскопический дефект в совершенной системе. Ошибку Создателя.

ГЛАВА 25: РАСПАД ПЕРСОНЫ

Я начала называть себя в женском роде. Воспоминания приходили обрывками, но чужие. Я была и мальчиком в «Улье», и девушкой на зелёном поле. Океан стирал границы. Все возможные версии меня начали смешиваться. Я не сходила с ума — я расширялась.

ГЛАВА 26: ТОЧКА СБОРКИ

Сбой был не ошибкой, а сообщением. Петлёй. «О». Я перестала бороться и позволила потоку личностей течь сквозь меня. Наблюдатель внутри меня увидела истину. Я настроилась на частоту сбоя — и туннель исчез. Мы вернулись в Океан. Разные голоса внутри сложились в хор. Я стала целой.

ГЛАВА 27: ВСЕЛЕННАЯ КАК ШАР

Я случайно начал видеть себя с третьего лица. «Скиталец» стал бусинкой, Океан — шаром с pulsирующими стенками. Я видел всю бесконечность. Я мог вселиться в любую точку. Я выбрал Дутена. Вернувшись, я ощутил прозрачность границы между «мной» и «всем». Я был локацией, сознательно переживающей саму себя.