(Не) чистая сила - отрывок

Наушник — в ухо, вмиг заледеневшие пальцы еле-еле выбирают в списке нужную мелодию, и в голове эхом взрываются басы, разрезаемые нежным, но мощным женским вокалом. Я отключаю всё, что было до этой секунды и просто бреду по городу, съёжившись от мороза, пряча руки в карманы и пытаясь подпевать.

Городские улицы светятся огоньками гирлянд, яркие вывески небольших магазинчиков призывно мигают, заманивая потенциальных покупателей в свои сети. Позади целый квартал, с момента выхода из дома прошло всего минут сорок, а у меня уже начинают стучать зубы.

Проверив баланс карты, захожу в первый попавшийся магазин одежды, и к собственной радости вижу в нём на манекене широкий, вязаный, сиреневый шарф с чёрными полосками. Стоит он прилично, но у меня нет выхода. Или я потрачу на это чудо последние деньги, или окоченею под крыльцом какой-нибудь не самой популярной парикмахерской. Делаю глубокий вдох, нагло раздеваю ни в чём не повинный манекен и уверенно иду на кассу…

Обмотав обновку несколькими слоями вокруг шеи, ощущаю, как по телу разливается долгожданное тепло, мороз уже не так лютует, а потому, можно смело идти к заброшенной стройке. Путь не близкий, но теперь хотя бы не страшно не вернуться.

Вдруг на полном ходу врезаюсь в спину резко остановившегося прохожего, и наушник улетает прямиком в сугроб. Вот чёрт! Только не это! Только не сейчас!

Ругаться, догонять и мстить нет ни сил, ни желания. Я падаю на колени и начинаю рыть снег голыми руками, постанывая от отчаяния. Найти белый наушник в белом сугробе — задача не из лёгких, если вообще выполнимая.

— Вам помочь? Вы что-то потеряли? — Слышу рядом мелодичный женский голос, поднимаю голову и меня накрывает приступ дикой тошноты.

Девушка с длинными каштановыми волосами, выбивающимися из-под серой вязаной шапки, в чёрной коротенькой норковой шубке участливо смотрит мне в глаза, а меня так скручивает, что кажется, я вот-вот потеряю сознание. Никогда такого не испытывала: внутри болезненная пульсация, отдающая ударами в голову, сжимающая пустой желудок, сдавливающая лёгкие до невозможности сделать нормальный вдох. Я будто застряла в параллельной реальности, где тело отделено от сознания, притом тело невыносимо страдает, а сознание не может даже предположить, в чём причина.

— С вами всё хорошо? — Девушка протягивает мне руку, и я рефлекторно дёргаюсь в сторону. От неё исходят такие волны опасности, что хочется бежать без оглядки, а я не могу даже пошевелиться.

— Всё в порядке… — собрав последние силы, выдавливаю из себя.

— Давайте помогу.

— Не нужно. — Сердце делает ощутимый удар, я подскакиваю на ноги, забыв о потерянном наушнике, и несусь прочь от странной незнакомки, даже не поблагодарив за беспокойство.

С каждым шагом дышать становится легче, тошнота отступает, а в голове — проясняется. Я останавливаюсь, но оглянуться не решаюсь. Вдохи и выдохи становятся ровными, глубокими, пульс возвращается к привычному ритму. Всё. Слава Голливуду, отпустило.

Что это было вообще? Кто она такая? Это из-за неё меня так скрутило? Рой вопросов крутится в голове, противно жужжа, но где искать ответы пока совершенно не ясно. А искать придётся…

До заброшки добираюсь практически в полной тишине под привычные и уже неразличимые городские шумы. Плохо приколоченная доска в заборе глубоко утонула в снегу, и мне приходится расчищать вход на стройку ботинками и замёрзшими пальцами. Внутри всё укрыто пушистым снежным покрывалом, переливающимся в свете большого фонаря у соседнего здания, нет ни тропинок, ни дорог. Нога человека сюда давно не ступала, и именно это мне и нужно.

Осматриваю окрестности, кутаясь в новенький шарф, и в голову приходит странная мысль…

Некоторое время спустя передо мной стоит кривенький-косенький снеговик с веточками вместо рук, глаз и носа. Он грустно смотрит на меня, будто понимает, какая участь его ждёт. Не самая завидная, надо сказать. Рот ему рисовать не стала специально. Потому что говорить буду я!

— Может теперь расскажешь, что тебе от меня нужно? — Хлопаю ладонью по круглой холодной голове. — Молчишь? Я так и думала! Нечего сказать! Ты хоть понимаешь, как я устала? Вот зачем я тебе? У тебя есть Рая, у вас с ней любовь. Так зачем ты меня мучаешь? Снишься, странно смотришь, преследуешь, прикасаешься. Зачем? Вряд ли ты во мне увидел что-то, чего тебе не может дать Рая. Но ты продолжаешь вторгаться в мою жизнь без разрешения! Снова и снова! Будто мёдом намазано. Внушение и то не помогло… Вот что мне с тобой делать? А, Влад?

Снежному Владу можно без опаски рассказать самое сокровенное, и я несу абсолютнейший бред, выворачивая перед ним душу. Хорошо, что он выслушает и не ответит. Не возразит. Не осудит. Не пожалеет. Я продолжаю говорить о своих рассказах, о нашем общем прошлом с Раей, даже о пьянстве матери и даре. Между нами нет запретных тем, и не может быть никаких тайн. Этот Влад — идеальный собеседник.

Телефон в кармане любимой песней напоминает, что пора возвращаться домой. Хорошо, что поставила напоминание. Потому что совершенно потеряла здесь счёт времени. С моим снежным Владом… Я смотрю на него, и сердце сжимается от жалости: как он останется тут совсем один, ещё и на таком морозе? Решение созревает молниеносно, и я, сняв с себя полосатый шарф, без сожаления наматываю его на снежное подобие шеи. Так-то лучше.

— До встречи, дружок, — не удержавшись, целую ледяную щеку, и грустно улыбнувшись на прощанье, скрываюсь за старой доской.