Дерзкая красотка из новой главы

Посты набирают больше просмотров, чем главы, поэтому держите Илоночку, она вниманию всегда рада 

ПЕСНЬ О СИРИНЕ (читать здесь)

Тут просто забавный отрывок об этой искромётной даме:

...Винсент предложил Илоне защиту, место при себе, должность.

Илона нехотя согласилась, но уже через месяц пришла к нему сама со словами: «Теперь мне совершенно точно ясно, что я не создана для жизни по расписанию. Лучше умереть в дороге, чем жить под крышей, за которой не видно неба».

Винсент молча кивнул. Он понимал её слишком хорошо, чтобы удерживать.

Илона осталась ещё на день. Вечером, в свойственном ей отсутствии манер, она попыталась его соблазнить и сразу же наткнулась на отказ из-за своего слишком молодого возраста. Тогда это её настолько обидело, что она, перед тем как уйти из Солнечного Пика, отправилась на чёрный рынок, выкупила там самого несносного домового на украденное у Винсента золото и поселила к нему же в покои.

С тех пор их пути расходились и сходились снова.

Все пятьдесят лет Винсент встречал Илону в самых разных местах — на базаре Варантея, где она торговала поддельными зельями просто потому, что настоящие ей было варить лень; в переулках Ровенхольма, где играла в кости с опасными наёмниками-головорезами; на площадях Пламенича, где пела пьяные песни с вольными чародеями; в заснеженных горах Фроста, где охотилась на призраков, чтобы продать их на чёрном рынке; в Каменной Гриве, где из скуки помогала шахтёрам добывать рубины; в Поднебесном, куда добиралась только ради того, чтобы глянуть на звёзды с башен; в Ир-Фавеле, где продавала артефакты, которые, как она сама призналась, спёрла у инквизитора; в Дол-Радайне, где работала морфеткой, поправляя крючковатые носы и толстые бока; в Южной Лавре, где неделю притворялась жрицей Церкви Марены; в Сантеррейне, где участвовала в подпольных боях чародеев; и даже в Гнезде Смока у Северного Предела, откуда угнала целого смока и три яйца. Винсента это тогда так развеселило, что он даже приказал своим чародеям не преследовать её.

Каждый, кто встречал Илону, знал: она никогда не станет ничьей.