Спорьте с героями. Иначе они ничего не расскажут

У вас бывало такое, что в процессе написания книги ваше отношение к её героям менялось на противоположное? Например, вы создаёте доброго персонажа, а он оказывается той ещё сволочью? Или наоборот — та ещё сволочь становится тем самым человеком, который на самом деле спасает ситуацию от краха?

Спрашиваю, потому что меня очередной персонаж удивил. Напарник главной героини «Мета-стазиса» (третьей книги «Мира-через-дефис») как раз такой.

Он задумывался как эгоист, себе на уме, и в процессе написания таким и был. Но в финале вдруг оказалось, что за его поведением стояли причины — и на самом деле он нормальный мужик. А главное: я до предпоследней главы сам верил, что он отрицательный персонаж. А потом всё перевернулось: у его поступков оказались совершенно иные мотивы, чем те, которые я себе представлял.

Казалось бы, автор должен с самого начала знать характеры и цели своих героев, да? А вот ничего подобного.

У меня такое прокатывало только с байками про Бублика — потому что там не нужно придумывать ситуаций и методов их разрешения. Бублик — персонаж, существующий в реальности (точнее, скомпонованный из двух знакомых мне лично людей), и описанные в сборнике придурковатые чудачества действительно имели место. Их оставалось только художественно раскрасить.

А вот Ванька Дурак с Марией Чапперон (из «Недеццких сказок»), Игант Мур и Лилька (Из «Бета-версии» и «Стресс-теста») да и многие другие … Я никогда не знаю, чем закончится следующая глава. Потому что, имея чёткий план, я ему почти никогда не следую. Точнее, заставляю себя следовать придуманной истории день, два, три… А потом что-то в голове клацает — и сюжет развивается совсем не так, как я планировал. Как будто у героев есть своё мнение о том, как поступать и что для них важнее.

Может, оттого и пишу медленнее, чем планирую. Я могу несколько дней спорить с героями, находить всё новые причины для их поступков, доказывать, что задуманное мной логично, — а в итоге приходится признать: правы именно персонажи, а не автор. И в конце концов писать историю так, как хотят они.

Вот и Ева Штерн такая же. Ей было нужно поймать психопата, обладающего сверхспособностями. А вылилось всё это в историю о человеке, наконец ставшем самим собой и готовом пожертвовать физическим комфортом ради морального.

Через погони, расследования, конфликты — через всё это.

Но «крутость» главной героини (а мы помним, что герой должен быть крутым) не в том, что она метко стреляет, быстро бегает и не ошибается — так у нас делают персонажи топ-авторов. Штерн крута тем, что не укатила в закат на дорогой тачке с чемоданом денег, смогла стать человечнее, и тем, что не уверена — правильно ли всё сделала.

Это потому, что персонажи знают лучше автора, что им нужно. Но если с ними не спорить, то они этого так никогда и не расскажут.