Не слишком ли жестоко?

Владыка аномальных мест

Мы вернулись в Бастион, и картина, открывшаяся мне, вызвала ледяную ярость. Ворота распахнуты настежь. Телеги с сеном так и стояли неразгруженными. Внутри царил хаос – мои солдаты в боевом построении окружили толпу новоприбывших, но те буйствовали, кричали, размахивали кулаками. Несколько домов на площади дымились. Староста Мирон, весь в синяках, пытался что-то кричать, но его голос тонул в общем гуле. Люба, заметив меня, метнулась в мою сторону – на её лице смесь облегчения и страха, платье порвано на плече. К ней явно приставали.

Фёдор, пробившись ко мне сквозь толпу, начал доклад, его лицо было искажено яростью:

– Господин! Как только вы уехали...

– Вижу, – холодно оборвал я его, мой взгляд скользил по бунтующей толпе. – Молчи и смотри.

Я шагнул вперёд. Мое появление действовало как удар хлыста – крики стихли, сменившись настороженной тишиной. Я медленно поднялся по лестнице центрального здания, повернулся к толпе.

– Я задам вопрос только один раз, – мой голос прозвучал чётко и властно, разносясь по затихшей площади. – В чём ваша претензия?

Из толпы вышли двое молодых крепких парней с наглыми лицами.

– А, «правитель» вернулся! – крикнул первый. – Мы требовали своё! Вкусную еду, много и каждый день! Отдельные дома для семей! И чтобы не гоняли на работы с утра до ночи!

– Да! – подхватил второй. – Мы не рабы здесь! А вы нас заставляете вкалывать!

Я слушал, не перебивая, лицо оставалось каменным. Затем я жестом подозвал Кузьму. Охотник подошёл, наклонился.

– Вычисли зачинщиков. Быстро, – тихо приказал я.

Пока Кузьма скрылся в толпе, я снова обратился к собравшимся, мой тон стал ледяным и аристократично-презрительным:

– Вы пришли сюда, умоляя о защите. Вы получили кров и еду. Теперь вы требуете роскоши и отдыха? В Бастионе каждый вносит свой вклад. Сначала работа. Потом – еда и безопасность. Кто недоволен – ворота открыты. Можете вернуться к своим разорённым домам и могилам.

В этот момент Кузьма подошёл к капитану и что-то тихо сказал. Я встретился с Маратом взглядом и коротко кивнул.

Действия были стремительными и безжалостными. Солдаты Марата врезались в толпу, как клинок. За мгновение они вытащили пятнадцать человек и двух заводил, повалили их на колени передо мной.

– Каждый пожар начинается с искры, – сказал я, спускаясь с лестницы. Я подошёл к первому парню. – И чтобы спасти дом, искру нужно затоптать. С чего вы решили, что можете бунтовать в крепости, в которую сами напросились?

Парень молчал, сжимая зубы. В его глазах читалась ненависть, но не раскаяние. Урок нужно было преподать наглядно.

– Я не потерплю бунта в своих стенах, – объявил я, обращаясь ко всем. – Кто недоволен – свободен. Но раз вы остаётесь, запомните этот урок. Искру нужно гасить. Раз и навсегда.

Я отдал солдатам вербальный приказ. В этот момент самый крупный из зачинщиков, сильный детина, с рёвом сорвался с места и бросился на меня с кулаком.

Я даже не пошевелился.

«Архонт» сам вырвался из ножен. Ослепительная вспышка стали – и голова нападавшего покатилась по камням. Меч плавно вернулся в ножны.

– Закончите, – сказал я солдатам.

Те без лишних слов перерезали горла остальным зачинщикам. Площадь замерла в шоковом молчании.

– Решение за вами, – сказал я, глядя на бледные лица новоприбывших. – Уйти или остаться. Но если остаётесь – работайте и соблюдайте порядки. У вас есть время до заката, чтобы привести крепость в порядок.

Люди молча, потупив взгляды, начали расходиться. Бунт был подавлен. Жестоко. Эффективно. Теперь они знали – в Бастионе правит не юнец, а железная воля. И любая искра неповиновения будет немедленно утоплена в крови.