Мать продала меня через три дня после моего рождения, хотя на самом деле даже раньше...

...просто именно тогда мне на шею надели камеру впервые. Конечно, всё это я узнала уже повзрослев.

Мать и сама была моделью Обсерваториума, потому что ей требовались деньги. Брала небольшие контракты. Иногда выполняла задания. Чаще – просто жила. Это неплохой способ заработка для тех, кто не привык стесняться.

Когда точно появилось сообщество, я не знаю, но приблизительно в конце двадцатых годов XXI века. С развитием нанотехнологий. Те, кто платил за просмотр, никогда не встречались по-настоящему с теми, кто носил чокеры. Замаскированные под нашейные украшения камеры, позволяющие наблюдать в реальном времени или записывать всё то, что видит модель – почти под тем же углом. Люди склонны подглядывать. Потому так популярны книги, фильмы, реалити-шоу. Обсерваториум предлагал реалити-шоу нового уровня: возможность просочиться в чужую жизнь. В самые разные жизни. Модели предоставляли всевозможные услуги: просто наблюдать за их бытом их глазами, наблюдать конкретные, знаковые или заранее оговорённые действия. Некоторые соглашались по повышенному тарифу выполнять задания: менять манеру поведения или делать что-то совсем для себя неожиданное.

Часть услуг Обсерваториума быстро ушла в сферу интима: чокеры носили ночные бабочки (обоих полов), юные девственницы, прожжённые извращенцы и извращенки, тривиальные домохозяйки. Главное условие контракта с моделью – никто в её окружении не должен узнать о том, что на шее модели камера. Взамен модель получала гарантию, что видео никуда не просочится. Видео и звуковой ряд с чокера кодировался специальным образом так, что его было возможно просматривать только через приложение купившего по оплаченному тарифу. Разумеется, задавшейся целью умелец всегда мог заснять экран своего устройства. Именно поэтому просмотр в приложении возможен не на экране гаджета, а только через специальные очки. И только если они надеты. Перезапись становилась практически невозможной.

Хотя, разумеется, и это при желании реально обойти. Но какие-то громкие дела, связанные с утечкой, мне не попадались. Клиенты Обсерваториума дорожили своими учётными записями.

Мама продавала довольно банальную жизнь, таких предложений на формирующемся рынке было много, и оплачивались они умеренно – в сравнении с особыми предложениями. Впрочем, и того было поначалу вполне достаточно для того, чтобы сделать данное ремесло основной работой.

Необычный контракт мама получила на восьмом месяце беременности. Она осталась одна: отца как такового у меня никогда не было. Они разбежались, едва он увидел незапланированные две полоски на тесте. Мама объясняла, что должна была как-то выкручиваться. Она снимала квартиру в столице, уехав от родителей из-за Урала на поиски лучшей жизни. И в целом считала, что нашла её.

Особенно, получив предложение.

Сделать постоянной моделью новорождённую дочь.

По тарифу, о котором она и не мечтала.

Надолго.

Собственно, едва ли не навсегда.

Разрешалось рассказать девочке правду через семь-восемь лет, до того она должна была пребывать в неведенье. Чокер маме прислали особенный – с блокировкой. Его нельзя было снять, а отсек с батарейкой раскрывался сам только незадолго до того, как садился заряд. Его хватало примерно на полгода. Сзади на чокере была прямоугольная коробочка размером со спичечный коробок, обшитая мягкой прослойкой, чтобы не мешать в быту. Впереди – замаскированная камера. Выглядело всё это, как стильная, но недорогая бижутерия.

Их, чокеры, как раз повально вводили в моду повсеместно...

Читать дальше киберпанк-историю модели Обсерваториума тут (ссылка) 
Ваши лайки книге помогают автору сохранять психологическое здоровье)