Ночное происшествие

     В рамках акции "Субботний отрывок". 

     "В это время в наушнике Цыпера резко прозвучал рингтон вызова. Цыпер нажал на кнопку гарнитуры и услышал хриплый от волнения голос Расщупкина:
    — Цыпер, менты! Они едут на меня! Конец свя…

   ...Сержант Хропак с неохотой вылез из служебной машины. Всё-таки хорошие эти новые европейские правила — и новая форма, и напарница с титьками… Раньше ментам такое и не снилось. А теперь это всё есть. А особенно эта японская машина — "Приус". С гибридным мотором на электричестве и с музыкой. Но начальник говорит — нужен показатель. Поэтому приходится иногда вылазить из "Приуса".
    Сегодня они уже поймали одного. Шёл по улице и футболил перед собой консервную банку. Оскорблял человеческое достоинство. Составили с Галей протокол на планшете, зачитали ему права и доставили в отделение. Оказался какой-то учёный, кандидат каких-то там наук. Посадили научника до утра в обезьянник.
   Хропак задумчиво покрутил головой. Посадили в обезьянник потому, что тот учёный — задрот. А он — коп. И Гала тоже коп. Как-то он попробовал её за титьки потрогать, но получил по рукам. Ну, понятно, замуж хочет. А почему нет? Вон, у неё не только ж титьки… И задница всё о`кэй, штаны форменные пришлось перешивать, Гала рассказывала, они обхохотались.  
   В этот момент Хропак увидел мужчину, одиноко стоявшего у здания городской бани. Затормозив, он вышел из "Приуса". Гала, как положено по инструкции, тоже вышла из машины и стала поодаль, по-полицейски расставив ноги.
    Хропак ухмыльнулся. Интересно, что она будет делать, если вот сейчас этот подонок пырнёт его ножом? По новым европейским правилам она должна будет зачитать подонку его права.
   Подойдя ближе, Хропак осветил лицо подонка фонариком. Так, понятно... Под глазом бланш. Хропак опустил фонарик ниже и не поверил своим глазам.
     Подонок был обут в какие-то диковинные сапоги со шпорами. Но самое удивительное было то, что в сапоги были заправлены обтягивающие белые рейтузы!  
     "Пидорас!" — осенила Хропака догадка.
    Гала тем временем тоже подошла поближе и с удивлением рассматривала рейтузы пидораса.
    Что-то говорил вчера об этом на общем собрании личного состава полковник Пидручный... Что-то именно про пидорасов…
      Хропак наморщил лоб, пытаясь припомнить содержание речи Пидручного. Какая-то тарел… тарел.. лантность, что ли? Права сексуальных меньшинств.
    Хропак тяжело вздохнул. Вообще, живого пидораса он видел в своей жизни впервые. Может, нужно сейчас зачитать пидорасу  его права?
     — Ваши документы, — неуверенно сказал Хропак.
     Пидорас вытащил из внутреннего кармана плаща потёртое удостоверение.
     — Вот, пожалуйста.
     "Творческое объединение театральных работников. Расщупкин Василий Иванович. Актёр первой категории", - прочитал Хропак.
     Актёр… Значит, он не ошибся. Точно, пидорас. Как бы не нарваться на эту самую… тарел… лантность. В Европе с этим, говорят, строго… Можно враз и зарплаты лишиться, и машины, и напарницы с титьками.
      — Василий Иванович, вы… эта… представитель… ну… сексуальных меньшинств? — осторожно спросил Хропак.
       — Да, — ответил Расщупкин. — Лесбиян.
      — Сержант Хропак, муниципальная полиция, — на всякий случай представился Хропак.
      Пидорас сказал, что он лесбиян... Час от  часу не легче. Вроде бы Пидручный в своём выступлении не говорил ни про каких лесбиянов. Наверное, какая-то разновидность пидорасов.
     — А что вы тут делаете в такое время? — мягко, чтобы не обидеть лесбияна, спросил Хропак, не в силах оторвать взгляд от заправленных в сапоги рейтузов.  
     — Жду клиента, — пожал плечами Расщупкин.
     — Ага, — растерянно пробормотал Хропак, — клиента…
    Что говорить дальше, он не знал. И Гала стоит как в рот воды набрала.
    — А что это у вас? — спросил Хропак, показывая пальцем на наушник в ухе Расщупкина, — наушник?
    — Да.
    — Музыка, да? А можно послушать? — Хропак протянул руку.
    Расщупкин нехотя вынул наушник из уха.
    — Второй, второй, я первый, — услышал Хропак, приложив наушник к своему уху. — Второй, второй, как слышишь меня, как слышишь?  
     — Что это? — спросил изумлённый Хропак.
     — Наш диспетчер, - Расщупкин пожал плечами. — Ну, вот у вас же есть диспетчер? И у нас есть.
     — Да? — Хропак от удивления открыл рот.  
     — Наш разговор записывается, — сказал Расщупкин. — В рамках гаагского коммюнике.
     Гаагского… Это слово Хропак неоднократно в разных сочетаниях слышал во время выступлений полковника Пидручного. Причём в очень каком-то неприятном смысле. Вот и сейчас, похоже лесбиян угрожает ему гаагским… кому…нике.
     Хропак тяжело переступил с ноги на ногу. Чёрт дёрнул его остановиться возле этой бани… Видно у них тут тусовка. Нет уж... Теперь он будет объезжать это место десятой дорогой…
     — Ну, я пойду? — заглядывая в глаза лесбияну, спросил Хропак. — Вас подвезти?
     — Нет, можете идти, — махнул рукой Расщупкин и отвернулся.
    — Ну и досталось тебе, — сказала Гала, когда они сели в "Приус". — Бедный!  
    — А ты чего? Как в рот воды набрала? Зачитала бы права ему! Вдруг пожалуется? В Гаагу?...
    — Я смотрела в гугле, что такое лесбиян, — ответила Гала.
    — Ну и что?
    — Там это... — Гала покраснела, —  женщины... Лесбиянки называются, ну, которые с женщинами делают это самое, понимаешь?
    — Чем делают?! — Хропак изумлённо уставился на напарницу.
    — Ну, эта… У них там есть… такой… продаётся… — поморщилась Гала, — посмотришь в гугле сам. 

    Хропак, держа рулевое колесо левой рукой, правую положил на галину ногу. На этот раз Гала не стала его бить по руке, а только тяжело вздохнула.
     Всё-таки, трудная у них, у копов, служба… Не каждый день выпадает такое — столкнуться лицом к лицу с лесбияном. А вдруг бы он пырнул Хропака ножиком? А, может, теперь записанный разговор в Гаагу направит?
    Да… Их служба не сахар.
    Но всё-таки они копы!"