Скидки. Космос. Без попаданцев

Рэм выпрямился. В том месте, где над рекой нависала гостиница, было достаточно глубоко, и на поверхности воды плавали только обломки мебели да виднелось светлое пятно. Наверное, на террасах стояли светильники автономного питания, и свет продолжал идти сквозь воду.

Слюна стала горькой, и Рэм сплюнул себе под ноги.

Он сказал юристу, что уже внутри и сейчас ляжет спать. Он сказал это юристу. И теперь нет никакой гостиницы.

Хэдов юрист! Чтоб его дакхи съело!

Пока Рэм ругался, пытаясь справиться с эмоциями, Ули стоял, перегнувшись через перила набережной. Смотрел, как полицейские катера подбирают немногих всплывших.

Вода осенью ледяная. И ночь будет холодной: Рэма уже пробирало через лёгкую куртку.

— Ничё так они к тебе прицепились, — посочувствовал Ули.

— Это юрист, хэдова тварь, — выдавил Рэм. — Сначала на отца настучал, потом узнал, что я жив, и решил со мной не затягивать.

— Таггеров, думаешь, нанял? — не стал спорить с версией приятеля Ули.

Контрабандистов-таггеров на Мах-ми было в последние годы — как неудов в социальной карте подростка. Уже и не знаешь, куда лепить.

Рэм неопределённо мотнул головой. Юристу проще всего было заплатить именно таггерам. С местными бандами связываться опасней, у тех — свои интересы. Вдруг потребуют поделиться «наследством»?

А таггеры — прилетели и улетели. Им всё равно, кто будет забирать контрабандный йилан. Лишь бы кто-то забрал и заплатил за доставку.

— Холодно… Может, у нас заночуешь? — предложил Ули. — В трущобах пеленг вообще не возьмёт, даже полицейский. В бараке поспишь. Тебя, поди, и полисы уже ищут?

— А зачем? — дёрнул плечом Рэм. — Как они свяжут «это» со мной? — Он кивнул на пятно от гостиницы. — Они не знают, что меня туда ночевать посылали.

— Юрист мог для верности оплатить тебе номер. Тогда электронная запись болтается в базе.

— И что? Нельзя, что ли, переночевать? Да и утонул я тогда вместе с «Чайкой». Бульк… И концы в воду.

Ули пожал плечами.

Ему было хорошо. Какой бы тварью ни был его отец, зато этот отец жив. А у Рэма вдруг не осталось совсем никого. Ни одного надоедливого паршивого родственника. Даже дуры-сестры.

Он сглотнул и снова уставился на воду.

— А дальняя родня у тебя есть? — спросил Ули, словно бы прочитав его мысли.

— Есть. На Прате. И ещё на Асконе, кажется.

— На Асконе? — Ули изобразил думание, но вышло плохо. В школе он научился только иголки через щёку просовывать, потому его и выперли. — А это где?

— Пояс Дождей.

— У тебя чё, экзоты в родне?

— А ты не знал?

— Не, ты вон какой здоровенный.

Рэм и в самом деле был крупным для своих шестнадцати лет, и уж на экзота не походил никак.

Но отец говорил, что дальняя родня у Стоунов в Содружестве, которое имперцы с лёгким презрением называли Экзотикой, есть.

Стоило ли её подставлять, вот вопрос? Сейчас кинешься в родственные объятья, а завтра…

Рэма осенило вдруг: он с рычанием вскинул руку и заблокировал коммуникатор.

Вот же ташип бесхвостый! Юрист не мог его запеленговать, закон о личных данных защищает несовершеннолетних, и даже полиция должна сначала получить в Администрате одобрение на запрос. Но юрист мог позвонить и увидеть, что вызов идёт!

То есть, коммуникатор цел! А какой коммуникатор мог уцелеть после взрыва в «Чаечке»?!

— Бежим! — крикнул Рэм и схватил Ули за руку.

Над набережной уже кружили какие-то подозрительные катера.