Рокировка и её герои

Давно не писал блоги. Исправляюсь. Немного образов и атмосферы "Рокировки".

Стас Горяев, только что прибывший на вызов шефа, после взаимных кратких приветствий едва успел угнездить седалище в предложенном ему Коргоном кресле, как Кирилл Викторович, не мешкая, начал именно тот разговор, ради которого и зазвал подчинённого в свою «холостятскую обитель». При этом все протокольные прелюдии были генералом целенаправленно опущены. В них не было необходимости. Учитель и ученик знали друг друга уже очень давно и постоянно экономили время на излишних реверансах, просто необходимых в иных случаях.

- Ник, не злись. Ты ведь наверняка заметила, что я ищу общения с Михалычем?

- Он уже для тебя Михалыч? - едва не прошипела Ракитина, вконец разозлившись.

- А как мне ещё называть человека, которого я едва не убила сначала, и которому потом жизнь спасла? - совершенно спокойно – внешне – спросила Катенька.

- Упс-с, - Ника даже не пыталась скрыть своего удивления, хотя, наверное, могла, и её соперница-собеседница поняла это как намёк на примирение, - мне Саша об этом как-то не рассказывал… Про жизнь спасла.

- Ну-у, - протянула Катенька, которая, вкупе с предложенным примирением, отметила вот это «Саша». Типа – застолбила и обозначила предел. Дескать мой «Саша» много ближе твоего «Михалыча», - значит, не хотел, либо просто ситуация не сложилась.

Как в замедленной съёмке, металлически блестящая удлиняющаяся лента касается курточки, мгновенно пробивает податливый материал и с противным чваканьем, словно капусту режут, вонзается в грудь чуть правее сердца. Всё же сдвинулась. Успела, хоть и не совсем.

Сознание сразу поплыло, а ноги стали ватными, отказавшись держать. Рухнув на лёд, Катенька вдруг поняла, каково это было Берестову. Ну, тогда – в парке, в Турове. Когда он вот так же падал на асфальт не без её участия, пусть и косвенного, то есть ради отвлечения внимания.

Ещё она успела увидеть, как Ника, пропустив мимо себя одного из атакующих её мужчин, придала ему ускорения и уронила его на покрытый настом тротуар. Мягко парировала удар ещё одного, пропустила прямой в челюсть от третьего и «потухла», можно сказать, у него на руках. Угасающее сознание всё ещё цеплялось за жизнь и являло своей уплывающей на шатких волнах небытия хозяйке странные образы.

Вот, выборочно: хотя вряд ли столь качественно подготовленные напавшие были банальными насильниками, но двое держат слабо вырывающуюся полуобморочную Нику за руки, поставив на колени. Одновременно один суетливо расстёгивает на ней верхнюю одежду, пытаясь добраться до шеи девушки и приладить какую-то гибкую, хоть опять-таки металлическую по виду ленту, что и проделывает с победным видом. После этого, демонстративно суя под нос едва улавливающей реальность Ракитиной некий пульт, издевательски тычет в него пальцем, заставив её выгнуться дугой то ли от боли, то ли по какой ещё, неизвестной Катеньке причине.

Да уж... Непроста ты, "жизнь казацкая"...