Хвалиться вовсе не грешно, правда ведь?

Похвалюсь! Потому что очень хочется… Мой гениальнейший   роман, вернее, пока ещё только его начало, приняли на конкурс «Со вкусом „Полыни“». И вот теперь уже назад сдавать как-то не спортивно. Плыть да быть дописывать в рамках обозначенного срока. 

Ну, и представлю кусочек из романа «Окудник», чтобы не быть голословной по поводу его гениальности. Ну да, попаданец есть. Только не в связи подмены душ после смерти, а временной петли: герой как бы возвращается в себя же, но в другом времени, проживает одну из своих прошлых жизней с багажом нынешним. Прогрессорства практически нуль, а главная цель — выжить самому и помочь выжить другим. Потому как времена-то сложные, первая половина 19 века.

Очнулся я… в странном месте. С обеих сторон были стенки, над головой тоже. Гроб??? Меня что, похоронили, пока я был в отключке? Решили, что я умер? Но, судя по тому, что дышать мне было легко, ещё не закопали. И на том спасибо.

В любом случае, надо как-то выбираться отсюда. Если ещё не закопали, значит, скоро это произойдёт. Я стал стучать в стенки и орать. Но тишина вокруг ясно давала понять, что помощи извне мне ждать не приходится. Ладно.

Согнув ноги в коленях, я упёрся ими в верхнюю стенку и стал давить, что было сил. Крышка поддалась, видимо, оказалась ещё не прибитой. Несколько минут работы — и вот надо мной уже не стенка, а звёздное небо. Поднявшись и сев в гробу, я огляделся. Вокруг был лес. Не то, чтобы непроходимый и густой, но явно не парковая зона. Деревья вокруг возвышались довольно старые, даже поросшие мхом. В парке таких точно не встретишь.

Перекинул ноги через боковую стенку, опёрся руками и… встал. Ступня, что мне ампутировали несколько часов (или дней?) назад, была на месте! Она даже не болела. Я задрал штанину и… поразился! Нога была вполне нормальной, такой, как до ранения. Наверное, я брежу. Так не бывает. Это игра сознания. 

... 

А ещё меня напрягало то, что живот крутило с неимоверной силой. Как будто бы туда забросили карбид, который мечется внутри, попутно выделяя огромное количество газа. Я бросился в кусты, чтобы освободить кишечник от гадости, бушующей внутри. И, как оказалось, вовремя.

Только я присел, как на поляну, где стоял гроб, вышли трое.

— Ну, вишь, стоит домовина на месте. А ты всё гундел: «Сбяжит, сбяжит!» Куды он сбяжит, коля подох уже? — презрительно усмехнулся тот, что был с густой окладистой бородой.

— Домовина-то стоит. А крышка, глянь-кось, сдвинута кабысть? — испуганно прошептал второй, помоложе и с реденькой козлиной бородкой.

— Точно, вроде бы сдвинута… — удивился густобородый.

Он подошёл и рывком поднял крышку «домовины». Все трое ахнули.

— Таки ожил и сбёг, выходит, — пробормотал третий, безбородый парнишка лет пятнадцати. — Как таперя барину покажемси? Запорет ить до смерти, шо приказ его не сполнили…

— Не трусь, Назарка. Выкрутимси. Скажем, схоронили, как было велено. А поутру могилу-то разроем, крышку сдерём, вроде как упырём Сашка оказалси и вылез наружу сам. Ежели чаво, в деревне вдругорядь покажетси, дык земели яво тады кольями забьют, — нашёл выход густобородый.

— А вдруг он и впрямь ентот… упырь? — прошептал козлобородый.

— Ну, оно, видать, так и есть. Упырь. А нормальный-то мужик рази очухалси бы опосля отвару Голявихи? Да и мы жа проверяли, дохлый он был. Сердце не стучало и дышать перестал. А к вечеру и вовся охолодел. Так шо мы в ефтом не причём: околемши встать не каженный смогёт. Да и шо мы супротив нечистой силы сделам-то? — снова успокоил своих сотоварищей густобородый.

Они поправили крышку домовины, подцепили пустой гроб и поволокли его прочь. Думаю, на кладбище, хоронить.

Так, значит, меня сначала отравили и, признав умершим, упаковали в гроб. Но зачем? И почему эти люди, которым какой-то Барин приказал меня прикончить, и разговаривают, и одеты так странно? А Барин — это, по всей вероятности, кличка главы какой-то криминальной группировки, что ли?

В любом случае мне надо отсюда поскорее сматываться, пока не изловили и не попытались снова прикончить.

Я подвязал покрепче бечёвку на штанах и двинулся в сторону, противоположную той, куда направились мои неудавшиеся убийцы.