Правописание — геополитическая бомба

Услышал о сербском «пиши као што говориш, а читај као што је написано», по-нашему «как слышится, так и пишется». Дико позавидовал, это насколько же проще учить родной язык и насколько меньше ошибок. Но, как всегда, есть две стороны медали. В разных местностях есть свои говора и диалекты, отсутствие единой орфографической нормы приводит к тому, что всякие говоры и наречия выделяются по существу в отдельные языки, что и произошло с сербохорватским языком: «зависимость орфографической нормы от произношения привела к тому, что уже в XX веке от сербского формально откололись хорватский, боснийский и черногорский. Кроме того, даже в пределах сербского языка существует две нормы: екавская и иекавская — следствие отказа от буквы "ять"». С этой точки зрения стоит вспомнить китайский язык, где по существу ряд языков объединены только иероглифической письменностью.

Личность Вука Караджича, инициатора реформы правописания в Сербии, заслуживает особого внимания. Он был самоучкой: учился у родственника, затем в монастыре Троноша. В 19 лет поступил в гимназию, а позже изучал латынь и немецкий в Петринье. В Белграде Караджич надеялся учиться у Обрадовича, но вместо этого стал писцом у Ненадовича. В 1808 году он стал одним из первых студентов Белградской высшей школы. Вернувшись в Сербию в 1810 году, Караджич работал учителем начальной школы.

В 1813 году он переехал в Вену, где познакомился со словенским лингвистом Копитаром. Копитар был библиотекарем, а затем директором и цензором Венской придворной библиотеки, занимаясь изданиями на новогреческом и славянских языках. Он помогал Караджичу в работе над его реформой сербского литературного языка. То есть мину, которая была заложена под Югославией и сработала уже в конце 20-го века, создали в Вене. Было ли это сделано с умыслом или с самыми благими намерениями — вопрос открытый. Однако то, что правописание — оружие огромной силы, очевидно.