Отрывабрь #21. Звук стали

Поединок, борьба, столкновение характеров

Ух, как я ждал этого дня. Сегодняшний отрывок для марафона от Александра Котова будет большим, надеюсь, меня не закидают за это тапками.

Стоит сразу предупредить, что я не мастер в описании боёвки. Мне больше нравится копаться в душах и взаимоотношениях персонажей. Поэтому представляю сцену последней встречи «главного злодея» и его противника («Алетея», глава 32).

Тёплый майский вечер накрыл торговую площадь Гиёлля, в центре которой шелестела молодой листвой небольшая кленовая рощица. Среди людей в толпе выделялся яркий молодой мужчина в дорогом чёрном костюме. Взгляд его чёрных глаз был устремлён на всех и одновременно ни на кого.

Неся в руке пиджак, он медленно шёл мимо других людей, совершая вечернюю прогулку. Но мысли его были тяжёлыми: на лбу пролегли морщинки, губы были нервно сжаты.

В толпе мелькнула светлая макушка. Он ни с кем не мог спутать этого человека и направился вслед за ним в маленькую городскую таверну, где уже на своих привычных местах ужинали и выпивали постоянные посетители.

Молодой мужчина с длинными волосами, частично заплетёнными в три косы, две из которых были перекинуты через плечи на грудь, в белом хаори, вышитом чёрными маками, поверх чёрного кимоно сидел на высоком стуле перед барной стойкой, делая заказ.

Вновь прибывший прошёл через зал таверны и сел справа от мужчины в традиционном костюме, бросив пиджак на соседний стул.

— Не думал, что ты посещаешь подобные заведения, — сказал он.

На лице златовласого мужчины появилась смиренная улыбка.

— В отличие от района, где я появился на свет, это место чисто, подобно слезе младенца. Я давно не был на родине.

Он потянулся рукой за пазуху и вынул на свет маленький бумажный свёрток. Развернув его, высыпал в стакан с прозрачным напитком зелёный порошок.

— Мята, — просто объяснил мужчина, заметив, как собеседник следил за его движениями. — Будешь?

Но тот отказался, заказав себе простой чай.

— А зря, — проговорил знакомый, перемешивая содержимое стакана. — Холодная лимонная вода с мятой — прекрасный напиток.

— У нас разные понятия прекрасного, Асахи.

На лице Асахи вновь появилась улыбка. Следя за тем, как в его напитке кружились мелкие зелёные пылинки, он спокойно ответил:

— Да, мы разные. Или же не совсем… Стакан наполовину пуст или наполовину полон? А, может, для него не существует понятий «пустота» и «наполненность»?

— К чему эти размышления? — собеседник с недоумением посмотрел на него, внимательно глядящего на свой стакан.

— Да так, ни к чему, — с усмешкой ответил Асахи и сделал несколько небольших глотков. — А ты неважно выглядишь, Миюки.

Темноволосый мужчина сжал в ладонях стакан.

Где-то в углу таверны послышался грохот, потом — громкие ругательства. Покинув барную стойку, хозяин заведения бросился разнимать и выпроваживать разгорячённых вином троих посетителей.

— В городе охотники, — в это время тихо ответил Миюки.

Глядя на его лицо без единой эмоции, Асахи спросил:

— Убьёшь их?

— Придётся.

— Всё не угомонишься со своей местью, — покачал головой Асахи. — Я бы понял, убей ты тех двоих, что уничтожили твою семью, но эти…

— Единственный способ меня остановить — убить, — довольно жёстко произнёс Миюки и посмотрел в глаза собеседнику. — Почему ты этого не сделаешь? Ведь тебе ничего не стоит.

К его удивлению, Асахи рассмеялся на эти слова.

— В стакане есть жидкость и воздух, — заговорил он. — Если жидкости слишком много, она переливается через край и портит стол — тогда излишки стоит убирать. Моя работа — не убивать всех прицеп. Моя работа — не допускать, чтобы жидкость перелилась через край. Дела охотников Службы и бестелесных меня не интересуют. Однако, когда кто-то из обеих сторон пересекает черту дозволенного, — в его глазах появился металлический блеск, — я исполняю своё судейское решение. Наблюдать за тем, как ты месяцами искал тех двоих, было довольно… интересно, — вдруг сменил он тему.

Миюки напрягся. Асахи продолжил, сделав ещё глоток:

— С учётом того, что они были уже мертвы.

— Что?..

— Я убил их, — словно изменившимся голосом говорил Асахи, глядя на стакан перед собой. — А потом с интересом наблюдал за игрой в кошки-мышки. Ужасно, правда?

Он улыбнулся, закрыв глаза.

— Ты…

Злость охватила Миюки. Он сорвался с места, схватив Асахи за грудки. Тот спокойно смотрел ему в глаза. В его взгляде была абсолютная пустота.

— В одиночку тебе не победить ни меня, ни мне подобных, — сказал он, высвобождая ткань одежды из рук Миюки. — Если хочешь убить их, я не буду мешать. Вот только… действительно ли это то, чего ты хочешь?

Такой вопрос заставил Миюки молча опустить голову. Он стоял перед Асахи, сидящим на высоком стуле, смотрящим на него, словно отец на ребёнка.

— Я не уничтожил тебя, потому что знаю, каким ты был, — вдруг сказал он.

Его голос теперь по-настоящему был мягким. Мужчина вспоминал их первую встречу, на Большой ярмарке.

— Тогда у тебя сияли глаза, а сердце не знало, что такое боль и ненависть. Хотел бы я хоть раз за время своего существования так любить жизнь…

Последняя его фраза прозвучала с горечью. Миюки посмотрел на него.

«А ведь я… ничего о нём не знаю», — впервые за долгие десятилетия пришла ему в голову такая мысль. С момента их последнего боя прошло несколько лет, и Миюки пришлось смириться с тем, что ему никогда не победить Асахи, а также с тем, что этот охотник всегда следовал за ним по пятам. Теперь этот человек сидел перед ним, а на его лице была грустная улыбка.

Он враг.

Но он рядом.

— Ещё не поздно.

— Что? — не понял Асахи.

— Ты хочешь сказать, что ещё не поздно вернуться к нормальной жизни, — Миюки, почувствовав навалившуюся тяжёлым грузом усталость, опустился обратно на стул.

— Да, наверное, так.

Прошло несколько мгновений тишины.

— Даже не знаю: глупость или же мудрость твоё благородство, — усмехнулся Сенобия. — Как бы тебе не пришлось жалеть об этом.

— Мы учимся убивать, но никто не учит нас, как не допускать зла, — грустно проговорил Асахи. — Все мы зло, Миюки. И каждый из нас — личный ад для кого-то. Когда я появляюсь в Службе, все стараются не попадаться мне на глаза. Вместо охотника за прицепами я стал палачом Службы. Ничего, больше они меня не увидят…

Последние слова он сказал так тихо, что Миюки их еле расслышал. Он хотел ответить, но не успел, почувствовав охотников совсем близко.

Заметив его напряжение, Асахи произнёс:

— Беги, Миюки.

Сине-зелёные глаза уверенно смотрели на Сенобию. Миюки заметил, что что-то переменилось в собеседнике, словно аура вокруг него из небесно-голубой окрасилась в кроваво-красную.

В следующую минуту места за барной стойкой пустовали. Остались лишь пустой стакан из-под лимонно-мятной воды, так и не тронутый чай и пара мелких монет.

Солнце медленно заходило за горизонт, и в его последних лучах ярко сияло гладкое острое лезвие. Миюки так и не понял, с чего начался их последний бой с Асахи.

На холме за городскими стенами стремительно перемещались две фигуры. Впервые за все их битвы защищаться был вынужден Миюки.

Тишину разрезали удары часов.

«Десять», — насчитали сражающиеся.

Движения Асахи, поначалу быстрые, уверенные и точные, стали теряться в пространстве. Свободной рукой он схватился за ткань на своей груди. Миюки медленно подошёл к нему.

— Начинает… действовать, — с трудом дыша, тихо проговорил Асахи, сгорбившись. Подняв на Миюки взгляд, дрожащей рукой протянул ему свой клинок. — Закончи… своё дело. Останови… всё это.

Но Миюки недвижно стоял перед ним, с полным непониманием глядя на противника.

Грудь больно сдавило, и Асахи упал на колени, вонзив клинок в землю.

— Я… сделал всё… чтобы… тебя не нашли, — глотая ртом воздух, сказал он. — Измени… этот мир…

Сказав это, он повалился на бок, медленно закрыв глаза. Ветер прошёлся по холму, пригибая к земле тонкие зелёные травинки и стебельки с пёстрыми цветками.

— Почему?.. — прошептал Миюки, широко распахнутыми глазами глядя на бездвижное тело его вечного наблюдателя. Того, кого он когда-то всей душой хотел убить, но который убил себя сам.

Раздался показавшийся в этой мёртвой тишине оглушительным треск. Миюки вытащил из-за пазухи тонкий свёрток. Размотав голубую ткань, обомлел.

Зеркальная поверхность разбилась на сотни мелких осколков, и под ней чёрным дымом выгорела простая надпись — всего два слова: «До встречи».

Руки Сенобии задрожали, разбитое зеркало упало в траву рядом с телом Асахи. Он снова посмотрел на его лицо с навеки застывшим выражением спокойствия и смирения.

Прошло несколько долгих минут. Солнце село, оставив за собой светлую полосу.

— Кажется, я понял тебя, Асахи, — сказал Миюки, в последний раз взглянув на мертвеца. — Я не ты, и всё же… ты в чём-то прав.

Он вынул из земли клинок. Тот засветился в сумерках мягким голубоватым светом и распался на сотни огоньков.

— До встречи в аду, Асахи.