Пельменная 5.2

У "Алешкинского пруда", где-то между Ершовкой и Урюпинском, остановился "хаммер" алого цвета, и чья-то сильная мужская рука вытолкнула из переднего пассажирсокого сиденья гламурную цыпу.

Цыпа(возмущенно хлопнув накладными ресницами):

– НуСааш!

Вместо ответа, из хамера в ТП полетел спиннинг.

НуСааш:

– На, рыбки полови – приобщись чуток к простым человеческим радостям мужа...

Цыпа:

– НуСааш! А когда ты вернешься?

НуСааш:

– Когда почую, что ты кайф от рыбалки словила.

Цыпа:

– А как ты узнаешь, что уже словила?

НуСааш:

– Так же, как узнаЮ, когда у тебя оргазм настоящий.

Дверь хаммера захлопнулась, и он свалил в сторону Ершовки.

Цыпа(растерянно сама себе):

– Когда оргааазм настоящий? Так что же это, значит, никогда?

Старательно запутав леску, Цыпа выплюнула на ладонь жвачку, обваляла ее в трухе почти пустой пачки чипсов:

– Глукомат Натрия, млять, и для рыб глукомат!

....насадила полученную массу на крючок, и забросила спиннинг в пруд. Весь, разумеется.

Через половину подкаста по курсам по самосовершенствованию личности, спиннинг, плававший посередке пруда, вдруг стремительно пошел ко дну.

Цыпа(радостно захлопав в ладоши, и подпрыгнув так, что шпильки лабутенов до основания вонзились в береговую жижу):

– Клюет!

На скрежет накладных ногтей друг об друга, из глубин "Алешкинского" пруда, со спиннингом в правой руке, и авоськой, полной живых раков в левой, медленно выходил на берег рябой тощий старик, эпично поправляя тупым концом спининга растянувшуюся майку-алкоголичку...

Цыпа(охнув):

– Вот жеж блеать!

Мужик:

– А я – Петрович.