Попаданка Лиза пришла на АТ

Меня привели в здоровенный зал — ну точно, как в музее каком. У нас в городе таких больших и нет, наверное. А тут — паркет блестящий и скользкий, шторищи на окнах в складочку, люстры хрустальные с подвесками на солнце переливаются, везде позолота, на потолке картина — ну вот зачем она там, кому её там вообще смотреть, эту картину?

На стенах тоже картины. На них боёвочка, прямо загляденье, я бы рассмотрела поподробнее — во что там люди одеты и чем сражаются. Но сначала нужно рассмотреть кое-что другое. Точнее — кое-кого.

Зала была заполнена людьми, разодетыми ещё почище меня. У меня так, платье пышное, кудряшки да цветочки, а у этих — и шитьё золотое, и драгоценности сверкают, и все на моё лицо да платье уставились.

А мы с вредной тёткой шли-шли, и примерно в середине зала остановились.

— Принцесса Элиза! Госпожа гофмейстерина Матильда Мариборгская! — объявил распорядитель торжества, тощий человек в чёрном.

— Кланяйтесь, ваше высочество, — злобно прошипела гофмейстерина Матильда.

Сама она не очень-то изящно склонилась, отклячив пышный зад и взмахнув всеми своими огромными юбками. На репетициях спектакля за такой косячный поклон актёры могли и поджопник от помощника режиссёра получить, я сама видела.

Я дерзко улыбнулась ей и сделала балетный реверанс — с рукой в сторону, глубоким плие, не отрывая пяток от пола — чтобы на собственной юбке не поскользнуться, на таком паркете это как нефиг делать. А потом ещё и в другую сторону. И не стала подниматься из плие, сижу, такая, на пол гляжу — пусть меня поднимают, кто там должен это делать.

Вы не подумайте, я всё это знаю чисто потому, что в клубе к игре готовилась в прошлом году. Правда, не по этой дурацкой сказке, а по «Трём мушкетёрам», но там тоже был король, и мы все его приветствовали. А балетные поклоны на артфехе выучила и на танцах, танцы-то у нас в клубе тоже есть.

— Дочь моя, поднимитесь и подойдите, — услышала я мужской голос.

Поднялась, юбку хвать осторожненько, чтоб и на подол не наступить, и посередь залы не завалиться, и пошла себе вперёд. И гляжу — ага, сидят, двое. Мужичок постарше папки, папке сорок лет осенью было, а этому — полтинник, наверное. Но одет — прямо ух. Надо запомнить хорошенько, потом домой вернусь — всем расскажу. Хотя, конечно, это сказка, это образцом брать можно, но только если не историчка.

Так вот, король, его величество, значит. Весь в синем с золотом, столько вышивки, что камзол должен колом стоять. И стоит, наверное, потому что — почему он так прямо сидит, будто тот кол проглотил? Корона здоровенная и тяжёлая, такая лёгкой быть не может. Но по виду — то ещё величество, вид у него какой-то несерьёзный. Такое ощущение, что крикнешь на него посильнее, а он убежит и спрячется.

А рядом с ним, значит, королева. Она мне мать? Или не мать? Почему-то смотрит так злобно, что понятно — эту просто так не испугаешь. И платье у неё очень даже ничего, фиолетовое, тоже с золотом. И корона ничуть не меньше, чем у короля, а то и побольше. С огромными камнями. А такие вообще бывают, или только стекло? Или в сказке всё бывает?

Я подошла и ещё раз сделала лёгкий реверанс — лишним не будет. И стою себе дальше.

— Вот видите, душенька? Моя Элиза — истинная принцесса! Вылитая покойная Алианна! — сказал король с самой сладкой улыбкой, которую, наверное, смог изобразить.

— Да, теперь я вижу, что это принцесса, — с неудовольствием проговорила королева. — Тристан, сын мой, извольте предложить принцессе руку.