Без оружия
Автор: ЛехаФлешмоб про тех кто умудрился остаться без оружия - https://author.today/post/740854 от BangBang
В “Каждый за себя” такого похоже, совсем нет... неудивительно.
Хэнк осматривал узкий шкаф, когда в коридоре послышались чьи-то быстрые уверенные шаги, а через пару секунд дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник незнакомый рослый парень – крепкий, решительный. Комендант даже сказать ничего не успел, как незнакомец шагнул к нему и ударил основанием ладони в грудину. Не сказать, чтоб сильно, но уж очень неожиданно. Хэнк отлетел в угол.
Парень неспешно подошел, присел перед своей жертвой.
– Кто ты такой и что делаешь в чужой комнате? – спросил он ровным голосом.
Внезапно коменданту стало очень страшно. Так страшно, что из головы вылетели даже мысли о том, чтобы возмущаться и угрожать вызовом патруля. Незнакомец смотрел на Хэнка – главного в этом здании на все четырнадцать этажей! – бесстрастным, абсолютно спокойным взглядом. На человека так не смотрят. Тем более на уважаемого человека… Комендант общежития – это всё ж таки объект одушевленный, а не…
Но незнакомец смотрел так, будто напротив него находилось нечто… мешающее. Небольшая преграда. Смахни да иди дальше. Хэнк судорожно вздохнул. Этот вздох в установившейся тишине больше походил на всхлип. Страшно было говорить, но молчать оказалось ещё страшнее, и Хэнк, сглотнув, заговорил. Он рассказал жуткому гостю всё: про смерть старухи, про то, как накануне она съехала, чтобы перевестись на новое место, про то, что ему теперь надо готовить комнату к сдаче и…
Комендант надеялся: выслушав его торопливый доклад, незнакомец с холодными глазами уйдет, однако тот начал задавать вопросы, а смотрел так, что Хэнк не решился врать. Рассказал всё, как на исповеди Преподобному. Под этим парализующим, подавляющим волю взглядом любая ложь казалась невозможной. Пришлось сообщить и про двух визитеров, с которыми накануне уехала Памела, и про то, что они долго ее ждали, и про то, что, уезжая, Памела казалась сильно взволнованной, но явно довольной…
Беседа-допрос продолжилась в служебном помещении, куда незнакомец привел Хэнка, крепко держа за плечо. Тот еле шёл – ноги подгибались. Однако сообщение о смерти старухи отыскал и предъявил. Лицо визитера, когда тот увидел официальный документ, застыло и сделалось еще страшнее – словно маска. Однако Хэнка этот громила сразу отпустил, даже разрешил вернуться к работе.
– Простите, э-э-э… мистер, – окликнул комендант гостя, когда тот уже вышел в коридор, – я… это… обязан как бы… сообщить о случившемся в СБ. – И добавил жалобно: – Инструкция.
– Сообщай, если времени не жалко, – пожал плечами незнакомец. – Я, по-твоему, откуда? – хмыкнул он.
Пока Рекс над этим размышлял, электрокар выкатился на широкую улицу аккурат перед патрулем. Один из мужчин в форме махнул, приказывая припарковаться, тогда как его напарник остался стоять позади с автоматом на шее. Странно… сектор, конечно, припериметровый, но вооруженные патрули и здесь не так часты.
– Молчите, говорить буду я, – сказал Рекс женщинам, останавливая машинку так, чтобы воительское окно оказалось точно перед блюстителем порядка.
Стекло опустилось.
– Что-то случилось, офицер?
– Опустите второе стекло, мистер, – сухо приказал патрульный, игнорируя доброжелательность.
Рекс послушно опустил стекло на дверце пассажирского сиденья, одновременно с этим взводя под ветровкой бесшумный пистолет. Патрульный внимательно всмотрелся в лица пассажирок, после чего распрямился и махнул рукой:
– Проезжайте.
– А в чем дело? Кого-то конкретного ищете? – Рекс увидел – патрульный напрягся от его вопроса, поэтому пожал плечами и миролюбиво пояснил: – Помогать СБ – долг каждого сотрудника.
– Индуску ищем. Высокую такую, красивую, лет двадцати пяти, – патрульный чуть расслабился. – А ты откуда, что не знаешь?
– Из сто восьмидесятого. Клининговое агентство «Два за полтора». Решили вот расширяться, еду проводить презентацию одному из ваших больших.
– Это как – два за полтора? – заинтересовался патрульный.
– А так. Привозим двух. Старая убирает, молодая… ну, может и убирать, конечно… Но платить как за полторы.
– Клево. Надо вас к нам в казарму пригласить, – хмыкнул блюститель порядка.
– К вам не двух подгонять надо, а две сотни, – засмеялся Рекс. – Для рекламы дороговато. Но скидки за оптовый заказ у нас есть.
– Езжай. Знаем мы, кто таких, – патрульный кивнул на Джеллику, – любит. Не стоит заставлять его ждать.
Рекс тронул машину с места и услышал, как мама судорожно перевела дыхание.
– Я думала, они потребуют считать браслеты, – тряским голосом сказала она. – Повезло-то как…
– Да, повезло, – Рекс незаметно снял пистолет с боевого взвода и не стал добавлять «им».
А вот в черном фимиаме есть.
Ночь была тихой-тихой.
А потом где-то очень далеко послышались шаги. Тоже очень тихие. Обычные прохожие так не ходят. Крались – Сингур прислушался – четверо. Мужчины. У женщин походка легче. Эти же ступали осторожно, но тяжело. Не разговаривали.
Нелани на его плече сладко вздохнула.
Сингур мягко прижал ладонь к ее губам. Это было лишнее. Крадущаяся четверка еще далеко и точно ничего не слышит, но он действовал так, как привык – излишне осторожно. Эта излишня осторожность не раз спасала ему жизнь.
Шианка мгновенно проснулась. Белки ее огромных глаз блеснули в темноте, которая теперь стала для Сингура серой и прозрачной.
Он сказал едва слышно:
– Тихо.
Девушка кивнула и торопливо отстранилась, видимо, почувствовав, как напрягся лежащий рядом мужчина. Он не шевелился. Лежал, по-прежнему глядя в темноту.
Шаги приближались. Четверо крались вдоль домов. Двое – с одной стороны улицы, двое – с другой. Вот едва слышно звякнул засов на калитке. Пошелестели виноградные лозы, когда их задела открывшаяся дверь. Двое вошли в маленький садик и, по-прежнему очень тихо ступая, направились по короткой мощеной дорожке к крыльцу.
Сингур мягко отодвинул Нелани в угол огромной кровати. Шианка все поняла без слов и сжалась там, подтянув ноги к груди.
Пришедшие возились с входной дверью: осторожно просунули в щель клинок и плавно, стараясь не издать ни звука, подняли металлический засов. Сингур слушал. Догадается ли кто из четырех остаться под окном? Нет. Все зашли в дом друг за другом. Не суетились, чтобы ненароком что-то не задеть: темень для обычного человека стояла кромешная.
Первый незваный гость прошел в комнату. Его сообщники, осторожно ступая, двигались следом. Сингур ждал. Обоняния коснулся запах горячего металла и масла – вошедший держал в руках потайной фонарь.
Пора!
Сингур рванул с кровати. Перехватил руку того, кто шел впереди. С хрустом выкрутил ее, разворачивая мужчину спиной к себе, и резким ударом в затылок вышиб из вторженца сознание.
За порогом звякнул металл. Сингур шагнул к высокому мужчине, сжимавшему нож, перехватил руку с оружием, вывернул ее, вгоняя клинок в живот владельцу. Тот резко выдохнул и разжал пальцы.
Товарищ убитого, стоявший чуть позади, рванулся на звук, ничего не различая в темноте. Сингур мягко отстранился, сделал подсечку. Нападавший сунулся лицом вперед и получил рукоятью ножа в затылок. Хрустнула кость. Человек кулём свалился на пол.
Последний из вторженцев понял, что стремительная возня в темноте не сулит ему ничего хорошего. Уже не пытаясь быть бесшумным, он бросился прочь, но влетел лбом в дверной косяк. Сингур схватил мужчину за длинные волосы, рванул на себя и резко ударил между ребер – прямо в сердце.
Стало тихо. На улице шелестела под легким ветром листва. Скреблись по соседней крыше ветви дерева. Где-то далеко-далеко залаяла собака. На кровати дышала Нелани. Ее сердце стучало немного встревоженно: тук-тук-тук. Сингур прислушался к себе. Его билось куда быстрее. Азарт короткой схватки уже расходился по телу жаркими волнами.
– Уже можно свет? – раздался из комнаты голос шианки.
– Да, – заговорить оказалось непросто – горло пересохло и сжалось. Голос звучал резко.
Хозяин.
Все-таки обманули, твари!!!
Времени на размышления не было. Не поворачиваясь, Сингур ударил локтем мечника, с которым пришёл, и бросился на жреца. Пять шагов, разделявших их, он даже не заметил, словно преодолел их одним длинным прыжком.
На лицо Хозяина медленно, очень медленно наползало удивление. Но всё-таки он почти сумел увернуться. Почти! Прямой удар в грудь пришелся вскользь. Сингур проскочил мимо, однако мгновенно развернулся. С ликующим торжеством увидел, что Хозяин стоит, болезненно скособочившись, а мечника, получившего первый удар, отбросило шагов на десять. На груди у него сквозь дорогую одежду проступила кровь.
Показалось, будто от хозяина к верному слуге протянулась невидимая рука, которая отодвинула его как можно дальше от нападавшего. Что это и как оно возможно, Сингур не стал рассуждать. Он снова рванулся вперёд.
Увы, в этот раз Хозяин не стал увёртываться. Он просто исчез, а Сингур, не успев остановиться, врезался всем телом в колонну так, что каменная кладка брызнула в стороны.
Боли он не почувствовал. Ни боли, ни удивления. Снова стремительно развернулся, отыскивая глазами противника. Тот оказался далеко – у противоположной стены, и вокруг него стремительно собиралось тёмное облако.
Сингур привычно просчитал возможности схватки. Первым ударом он Хозяина не убил, второй не получился. Не получится и третий, а на четвертый жрец без спешки спеленает беглого раба колдовством.
Поэтому, не рассуждая больше ни о чем, он швырнул в жреца десяток каменных обломков из-под ног, а сам метнулся вправо, в сторону огромного окна. Оттолкнулся рукой от широкого подоконника и перемахнул через него, прыгая в пустоту – к шуму моря.
“швырнул в жреца десяток каменных обломков” не ошибка. Разъясняется позже.
Ну и в историях про наемную роту “Коготь” есть.
Точнее про тех, кто с ней встречался после.
Потому хоть и умылись они кровью, но ров перешли и вал быстро взяли. И тут у меня тесак сломался. Я с земли ружье подхватил. "Штыком коли, прикладом бей!" - припомнил, в пушкари-то из пехотинцев пришел... Так штык у первого же врага меж ребер застрял. Упал он, а прям за ним офицер ихний - пистоль поднял, и затравка на полке горит.
Как я в дуло глянул, сразу понял: всё, жизнь моя здесь закончится.
Тут словно застыло все. Пороховой дым не шелохнется, люди не двинутся, и тихо стало, как, в лесу зимнем. А из клубов дыма мужик выходит здоровенный. Уж на что меня родители ростом и статью не обидели, так пред ним малым дитем себя почувствовал.
Платье на нем немецкое старинное. Оружия не видать.
Отклонил он вверх ствол пистоля, что в меня целил, небрежно так. И спрашивает:
- Жить хочешь?
Я сразу понял: бес это, не бывает таких ангелов. За крест схватился, а креста-то и нет, оборвался в схватке. И тут, смотрю, жердина валяется в руку толщиной и сажени три длиной. В самый раз то есть. Подхватил ее, отвечаю:
- Кто ж не хочет-то?
- А душу продашь? - голосина гулкий, уверенный, по-нашему чисто говорит.
Я оружье свое перехватил поудобней, да и послал по матушке. Думаю, с жизнью уже проститься успел, но хоть раз его своей оглоблей приласкаю, а там и помирать не обидно будет.
Тут сзади кнут свистнул. Я отшатнулся, смотрю, а там еще один здоровяк, только этот явный бес: рожа красная и рожки коротенькие. Он супостату, что ко мне бежал, чтоб штыком пырнуть, прям по глазам хлестнул. Первый же, в немецком платье, расхохотался.
- Правильный ответ, - говорит, - живи.
Тут из застывших клубов дыма барышня выходит. Тоненькая, стройная, ну как та, что на день тезоименитства к нам приезжала. Только на нашу барышню и взглянуть-то страшно, того и гляди, от взгляда переломится, а к этой сразу видно, поди, прикоснись. Мигом без руки останешься, а если зла будет, то и головы лишишься.
Глянула на меня, коротко подмигнула, и так хорошо с одного ее взгляда стало...
- Живи, - здоровяк повторяет, - еще встретимся.
И исчезли все трое. Пистоль выстрелил, пуля у меня над головой прошла, жердина же в руках как раз для удара перехвачена. Ну, я офицера и смел одним ударом. Разворачиваюсь: нет, не приблазнилось, стоит голубчик, ружье на земле валяется, сам за лицо держится, и меж пальцев кровь течет.
Я его в живот отторцевал, а потом, как он согнулся, по хребтине добавил.
Тут как раз казаки подоспели, за ними кирасиры примчались. Успел тот корнет помощь привести, отбили вылазку. Всем, кто в редуте живой остался, граф Василий Александрович по серебряному рублю выдал и по чарке из своих запасов налить приказал.