От лица персонажа часть 2

Я сейчас перечитывать "1984" Оруэлла  и дошел до эпизода где Уинстон читает книгу лидера противоборствующей группировки и это навело меня на интересные мысли, в целом в произведении каждый персонаж обладает своими характерными чертами каждый по особому говорит и есть отличительные черты внешности и манеры, как, например, О. Браен постоянно поправляет очки на носу является высоким человеком и очень умным и необычайно живучим. (Из первого раза я помню, что он окажется предателем хотя до этого эпизода я и не дошёл, но все же очень интересный персонаж). 

Так вот и этот человек, который написал ту самую книгу хотя и не появится как полноценный персонаж, но как важная политическая фигура, он тоже обладает собственным голосом в произведении. И исходя из этого и комментариев к предыдущему посту ,https://author.today/post/738437 написать ту самую книгу от лица персонажа становиться проще. Просто потому что мой персонаж тоже обладает четким ритмом и голосом который и можно провести через его книгу. Если у вас будут ещё какие-то мысли по этому поводу, а в особенности к вот этому эпизоду глава 5 под названием "Откровения" в части "пыль в соборе и дворецкий из кремния" в книге "холодные огни свободы" https://author.today/work/512996. Чтобы было проще найти вот цитата из текста

"Этот восторг стал топливом для новой мании. Орфей заперся в лаборатории. Не для новых прыжков. Для писания. Он достал старый, пыльный нейроинтерфейсный шлем времен Марсианского университета. И он начал диктовать. Голосом, дрожащим от эмоций и безумия. Историю своего падения и преображения. Историю открытия Сети. Описание "Голубой Зари" и ее крошечных, чудесных обитателей. Философские размышления о пылинках, дерзнувших коснуться творения богов. Книгу. "Пыль в Соборе: Записки Безумца у Врат Вечности"."

Позже в этой же части он упоминает ее снова, когда говорит о капсулах, которые он оставляет в статуях на других планетах:

В руках каждой -- герметичная капсула с кристаллом памяти, содержащим отрывок его книги, его прозрений, его отчаяния и надежды.

Именно эта книга становится его философским и личным завещанием, итогом его пути.