Отрывабрь, день 26-й

Пост про Отрывабрь. Каждый день отрывок на заданную тему.

Сегодня: 26. Тихие свидетели. Мир, наблюдающий за событиями: животные, предметы, духи, природа.

Ещё один кусочек истории про лисицу, которая не лисица. (Предыдущий кусочек.)

Утром лисица удавила крысу в саду. Иногда форма побеждала суть, и лисица вытворяла что-то в таком духе: подкопы под забор, придушенные крысы, разорённые клумбы, стащенное с кухни мясо.

Но я никогда не видел, чтобы она ела. Не то что крыс, а даже краденое мясо — мы просто находили его, собравшее пыль, вездесущий белый эриддский песок и лисью шерсть, в углу или под стулом, когда оно начинало пахнуть.

После очередной «звериной» выходки лисица делалась вялой и грустной. Переживала унизительность своего положения.

И я всегда обещал ей: нужно потерпеть ещё. Но не мог сказать, сколько именно.

Хотелось бы мне и самому знать сколько.

После утилизации крысы мы пошли гулять — я надеялся, что лисица повеселеет. Утро уже сдалось дню, солнце припекало, я перебегал от тени к тени. На Южной стороне росло много деревьев: садики вокруг домов, аллеи, скверы. Ещё одна причина, почему мы с Илсе выбрали Южную сторону: из-за крошечного сада за домом и аллейки на шесть деревьев перед. Тень — одно из главных богатств в Эридде.

Подходил к концу влажный сезон, сухой только-только начинался, так что дожди уже иссякли, а солнце ещё не превратилось окончательно в иссушающий огненный шар в небе. Вскоре огромные, толстые, похожие с виду на раскрытые ладони листья местных деревьев побуреют и сморщатся, но пока в их тени можно было укрыться от солнца.

Лисица жалась к соседским оградам, опасливо вертя головой. Никто никогда не посмел бы её обидеть здесь, но звериная форма заставляла быть осторожной.

Улица была почти пустынна: похожие аккуратные дома в один, два, изредка три этажа, почти одинаковые по размерам участки при них, решётчатые ограды на тощих каменных столбах, и нигде никого не видно и не слышно. Многие работали в Перемычке или Старой Эридде, а те, кто оставались дома, прятались от жары.

Лишь раз мы повстречались с няней, чинно правящей с помощью шеста самоходной детской коляской, а та выплёвывая тонкие струйки пара из-под нижней платформы. В коляске, раскинув ручки и ножки под пологом, приоткрыв одинаковые рты, спали двойняшки.

Лисица проводила коляску карим взглядом и тихо тявкнула. Самоходки и паророботы её смущали. Напоминали о родичах, но при этом были совершенно тупыми. Не то, что автоматоны, в тех хоть что-то билось, примитивное и старомодное, но почти живое. Однако автоматоны на Южной стороне себе мало кто мог позволить.

А кто мог — держал их дома, за семью замками.