Галатея CCC

Читать полностью: https://author.today/work/516726

— Лин, тут хмырь какой-то. В пиджаке, гладкий такой. Пакет тебе лично. Сказал не регистрировать, — просипел он, бесцеремонно водружая на край моего стола стопку книг, завёрнутых в плотную бумагу. На языке тут же осело едкое облачко пыли. — Сказал, мол, «для ценителя». Разберись.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и ушёл, оставив шлейф дешёвого табака и раздражения. Шумное и пыльное вторглось в мой мир старого и тихого. Я отодвинула драгоценный фолиант и с неудовольствием уставилась на принесённое. Разорвала обёртку. Четыре книги — скучный советский научпоп с выцветшими корешками. Пятая — зачитанный томик Дюма. А вот шестая… шестая была другой.

Она лежала в самом низу. Простой переплёт из тёмно-коричневой кожи, гладкий, без единой надписи, без тиснения. Это было нетипично. Книги любят кричать о себе, хвастаться именами авторов и золотыми виньетками. Эта молчала. Я взяла её в руки, ожидая почувствовать привычную прохладу, но ощущение оказалось иным. Кожа была неестественно тёплой, словно внутри переплёта тлел слабый уголёк. По руке пробежала необъяснимая дрожь. Я открыла первую страницу. Ни выходных данных, ни экслибриса. Только два слова, вытисненные по центру листа слепым методом.

«Круг Венеры».

Что это? Название издательства? Имя владельца? Я перелистнула страницу. Текст был странным: напыщенный, витиеватый слог, отчаянно пытающийся казаться глубокомысленным. Смесь искусствоведческого эссе и оккультного трактата о «божественных аномалиях» и «эстетике несовершенства». Автор рассуждал, что истинная красота кроется не в симметрии, а в изъяне, в ошибке природы, делающей объект уникальным. Шестой палец пианиста, гетерохромия, родимое пятно в форме континента… Чушь собачья. Претенциозная муть для пресыщенных богатых бездельников, ищущих, чем пощекотать нервы. Я хмыкнула, пролистывая страницы с пафосным бредом о коллекционировании «живых артефактов» и поиске «одухотворённой плоти».

Я уже собиралась захлопнуть этот образчик графомании, как пальцы замерли на центральном развороте. Он был плотнее остальных, словно склеен из двух листов. С усилием, с тихим треском расходящейся раны, я разделила их. Там, на плотной желтоватой бумаге верже, скрывалась гравюра.

Женщина.

Обнажённая.

С тремя грудями.