Ну если положено то отрывок

В больнице сразу стали кричать, что «мы теряем его», что надо срочно готовить к операции. Готовить меня стала пожилая медсестра и первым делом принялась аккуратно снимать с меня мою прелесть – куртку Мерседес. Я матерился от боли, и кричал, что не надо меня ворочать, просто срежьте одежду, на что сестра сказала:

– Ты что сынок? Видно, что куртка хорошая, дорогая. Зачем резать? Семья продаст и на похороны хватит.

Обнадежила меня в общем, что в ближайшей перспективе, несмотря на непредвиденные расходы, нужда моей семье не угрожает. В принципе добрая женщина, но профессиональная деформация сделала ее доброжелательность специфичной.

В это время из внутренних карманов куртки посыпались деньги. Много денег, пачки денег, пересчитанных Нунушейи аккуратно перемотанных ленточками. Я же за товаром ехал и именно сегодня должен был закупить товара больше чем обычно, потому что люди начали спрашивать зимние вещи. Сестра немного опешила, но сказала, чтобы я не переживал, деньги она положит в сейф главврача, но сначала надо, чтобы я сам их пересчитал и подписал опись.

Мои угрозы, что «помру щас на хрен» и мольбы о наркозе не произвели впечатления на суровую медсестру. Мол, так положено и все, иначе никак нельзя. И я начал считать, но почти сразу просто делать вид, что считаю деньги. Какие-то уколы мне перед этим все-таки сделали, и жгуты наложили, но было понятно, что я уже умираю. Руки кое-как шевелили купюры, ноги просто лежали рядом, а в голове была мысль, что интересно скажет Нунуша, когда узнает, что я умер, пересчитывая деньги? Она поймет, что все это было ради нее? Или скажет что-нибудь типа: Зина, тебя точно возьмут в еврейский рай!

Этот цирк прервал хирург. Он зашел, пинком открыв дверь, не потому что был так крут, а потому что держал поднятыми, готовые к операции руки. Хирург был уже в маске и в перчатках, собственно, поэтому я и понял, что он хирург. Он сначала немного завис, увидев, как медсестра аккуратно складывает куртку, а я – считаю деньги.

Потом коротко, но неприлично и поэтому емко, описал ситуацию, которую увидел. Он сказал мне, в переводе на обычный русский, что вряд ли, я успею досчитать пачку денег в этой жизни, и что он приглашает меня на операцию, которую без меня пока не начинают. Такими же словами он пояснил медсестре, что она очень умная женщина и может продолжать заниматься моим гардеробом, потому что брить мне грудь и живот уже поздно, он и так уже хлеб у патологоанатома отбирает. Еще, он вежливо поинтересовался, где эти несомненно трудолюбивые санитары, которые уже давно поехали за мной с каталкой.

В это время, ввалились запыхавшиеся санитары с каталкой, которые оказывается перепутали, где именно меня забирать. Тяжелых скорая подвозила к специальному крыльцу, а меня занесли через общий вход. Санитары нашли комнату, где я лежал и пересчитывал деньги, исключительно ориентируясь на добрые, но громкие речи хирурга. Меня переложили на каталку, снова чем-то обкололи и с уже привычными криками «мы его теряем» шумно, как на кавказской свадьбе, поехали большой компанией в операционную.